Злодейка в быту - Мстислава Черная

Ее голос звучал раздосадованно, но точно не испуганно.

— Юная госпожа, ваш отец вернулся из дворца и приглашает вас присоединиться к нему на ужин.

— Отец выходил⁈

— Вашего отца вызывал император.

Бунт… подавлен?

А если бунт подавлен, если в столице больше не опасно, папа будет против моего возвращения⁈ Очевидно, что да. А как же… Шаоян? От мысли, что я больше его не увижу, внутри все леденеет.

— Идем, момо, — киваю я и поднимаюсь.

— Юная госпожа, ваше платье! — ахает она, стоит мне пройти мимо и оказаться к ней спиной.

— Что такое? — Я заглядываю себе за спину.

От того, что я сидела на уличных ступеньках, юбка запачкалась, и правильнее было бы переодеться, но я отряхиваю подол под испуганный вздох старой служанки. Момо, наверное, в страшном сне не могла представить, что ее госпожа позволит себе настолько простецкий жест. Не смущаясь, я подмигиваю момо и оставляю ее в полнейшей прострации.

Ее растерянность помогает мне почувствовать себя увереннее — не знаю как, но я вернусь к Шаояну, что-нибудь придумаю. Только вот… Шаоян, он будет рад моему возвращению?

Да почему все мысли о нем и о нем⁈

Я делаю глубокий вдох и медленно выдыхаю — не хочу, чтобы папа догадался, в каком я состоянии.

Отца я нахожу в переднем зале, сидящим во главе стола. Ужин непривычно простой: ростки бамбука, стручки фасоли, корни лотоса, рис. Ни рыбы, ни птицы, ни мяса. Ну да, кухарок отослали. Готовила, скорее всего, момо.

Сложив руки перед собой, я кланяюсь:

— Приветствую отца.

— Что на тебя нашло, Юйлин? Поторопись, садись за стол.

— Как твоя рана, пап? Тебе лучше? Я боюсь, что оттого, что ты не отдыхаешь и совершенно не бережешь себя, рана воспалится.

Подхватив палочки, я накладываю папе в тарелку всего по чуть-чуть.

— Император оказал мне высочайшую милость, Юйлин, вызвал для меня лучшего придворного целителя.

Какая чудесная новость!

— Император ценит тебя. — Всего лишь ничего не значащий вежливый ответ, но я замечаю, как на долю мгновения на лбу отца появляется хмурая складка. Папа чем-то озабочен? Расстроен? За признанием императора скрывается что-то не очень хорошее для нашей семьи?

Быстро кивнув, папа берет палочки и отправляет в рот корень лотоса, а значит, делиться со мной своими переживаниями он точно не намерен.

Ужинаем мы молча, разговор не складывается. Ощущение, будто гроза вот-вот грянет, только не на небе, а в павильоне. Аппетита нет совершенно, и я про себя радуюсь, что ужин аскетичный.

Дождавшись, когда папа закончит, я собираю посуду со стола, убираю в сторону и ставлю на стол чайник.

— Уверен, императрица отправится в храм Дороги милосердия вознести молитвы за души горожан, чьи жизни были потеряны во время мятежа. Будет хорошо, если ты присоединишься к церемонии, Юйлин.

— Пап, я должна вернуться к дяде. Узнав, что ты ранен, я забыла обо всем на свете. Дядя не знает, где я, решит, что со мной случилась беда. Я должна объясниться и попросить прощения.

— Это невозможно, Юйлин.

— Почему? Господин заклинатель не вернется?

— Разве господин заклинатель не сказал, что навестит нас позже? Почему ты сомневаешься в его словах? Дочка, мне показалось, у тебя есть успехи в управлении ци?

Папа меняет тему? Если я признаюсь, что совершила прорыв…

— Я стала медитировать усерднее, чем раньше. В дороге было нечем развлечься, — пожимаю я плечами. — Папа, почему невозможно сообщить дяде, что я в порядке?

— Юйлин… Ты же видела, как разрушился кулон.

— Да. Но что это значит?

— У твоего дяди была причина уехать в провинцию, Юйлин.

— Ты говоришь о короне?

— Что⁈

Папа роняет пиалу, чай выплескивается на столешницу, а пиала разлетается на осколки. В его глазах потрясение, какого я, пожалуй, никогда у него не видела. На губах против воли появляется усмешка, и я чувствую, что сейчас мое выражение лица точь-в-точь как у… Шаояна.

Да уж, если я его мимику неосознанно повторяю, как же глубоко демон обосновался… в моем сердце.

— Корона владыки Срединного предела, — уточняю я с самым невинным видом.

— Вот… паскуда, — выдохнув сквозь зубы ругательства, папа внешне успокаивается. Внутри он кипит.

А я не знаю, должна ли я честно сказать, что дядя ни в какие семейные тайны меня не посвящал и к моей осведомленности никакого отношения не имеет, разве что косвенное. Если бы не тетушкина попытка заполучить мое приданое, я бы не купила дом с привидением, не связала бы себя с Шаояном… Цепочка событий протянулась очень удачно. Может, мне и дальше будет везти?

— Пап, как связаны корона и кулон?

— Кулон разрушился, когда корона проснулась.

— Мм?

— Ни одна из родовых религий императорской семьи не является атрибутом власти, а коронация не что иное, как ритуальная церемония. У демонов иначе. Корона связывает владыку с самой землей домена. Через корону владыка питает землю своей внутренней энергией, и наоборот — через корону он может черпать силу из своей земли, что делает его в каком-то смысле непобедимым. Только что Срединный домен обрел владыку.

— Это плохо?

— Как ты думаешь⁈ — вспыхивает отец и чуть более спокойно поясняет: — Неужели ты думаешь, что новый владыка не придет за нашими жизнями? Может быть, ты думаешь, что твой дядя или хоть кто-то из младшей ветви нашей семьи еще жив? Уверен, даже жители деревни мертвы.

Глава 37

Кому же верить? Отцу с его страшным пророчеством или… своему сердцу? Да, очевидно, что Шаоян откликнулся на мой призыв не случайно, он шел за короной, это очевидно. Только вот разве он не забрал свое, причитающееся ему по праву?

— Пап, а как так вышло, что наша семья прятала столь опасную реликвию? — тихо спрашиваю я, не особенно надеясь на ответ.

— По-твоему, как я стал министром?

— Ты талантливый стратег, папа, у тебя потрясающие организаторские способности. Естественно, император оценил тебя.

— Я был провинциальным чиновником низшего ранга, Юйлин. Без денег, без карьерных перспектив. Перебивался от жалованья к жалованью, отдавая большую часть денег родителям и брату. Моя жизнь перевернулась, когда однажды ко мне пришла пожилая женщина и сообщила, что ее муж спас юную дочь какой-то очень хорошей семьи. Девушка была настолько слаба, что едва дышала, но даже на