Принцесса и Ко - Виктория Цветкова

Вскоре принесли бутылку соросского. Официант разлил игристое вино по бокалам и отошел.

— За вас, прекрасная фея Принцесса! — Герцог поднял бокал.

Я засмеялась и взяла свой, любуясь резвыми пузырьками, которыми исходил золотистый напиток. Легонько коснулась бокала герцога, благодаря за тост. Хрусталь музыкально зазвенел, и я изумленно вскрикнула и чуть не выронила свой напиток. Лопающиеся пузырьки вдруг на глазах превратились в десятки крохотных сверкающих бабочек. Они весело закружились над столом, но стоило протянуть руку, и иллюзорные создания дружно умчались куда-то в ночь, и вскоре стали неотличимы от городских огней.

— Благодарю вас, Ли. Это волшебная ночь!

Виновато ли игристое саросское, или так действовала магия этого места, но от Ли ди’Хеллига, его взглядов, мимолетных касаний, аромата его парфюма у меня голова слегка пошла кругом.

Однако всему сказочному приходит конец. Мы отменно поужинали. Уже за полночь герцог отвез меня в свой городской дом и открыл портал туда, откуда мы отправлялись — в лавку.

52

Линард дей’Хеллиг, 22-ой герцог Винсентский

Проводив фею до ее жилища в трактире, и с большим трудом удержавшись в рамках, предписанных кавалеру в отношении молодой сьерры, я вернулся в городской дом. Наутро назначены две деловые встречи в столице, а в таких случаях предпочитаю ночевать в Хеллиг-холле.

Едва ступив в гостиную, ощутил витающий здесь слабый аромат фиалок. М-м-м, какая же необыкновенная эта девушка!

Я плеснул в стакан немного настойки на ведьмином корне и уселся в мягкое кресло возле камина. Удивительно, какой неуютной и тусклой кажется эта комната, если в ней нет Теры Эдденби.

Восхитительная девушка. Но слишком хороша, чтобы стать любовницей.

Прикрыл глаза, вспоминая лукавые искорки, то и дело мелькающие в бархатной глубине ее темно-синих радужек. Девушка-загадка. Из какой сказки она явилась в Винсент? Непохожая ни на светских дам, ни на мещанок. С безупречными манерами и осанкой герцогини. Принцесса — вот, что я думал, сидя напротив Теры в ресторане.

Слишком соблазнительна, чтобы я мог уступить ее другому.

Велев слугам разбудить меня в семь утра, я почти сразу отправился спать. День выдался щедрый на впечатления и эмоции, и я заснул, едва голова коснулась подушки. Мне снился странный сон, в котором я долго бродил в лабиринте пустых помещений старого, заброшенного дома. В очередной обшарпанной комнате на стене висел портрет Теры, и едва увидев его, я резко подскочил и проснулся. Отбросив смятые простыни, приподнялся на локте, чтобы взглянуть на часовой артефакт.

Три часа ночи. Комнату заливало мертвенное лунное сияние. Со сна померещилось, что у кровати клубится туман. Привидится же!

Голова была словно налита свинцом. Я упал обратно на подушку и, повернувшись на другой бок… увидел себя в серой пустоте. Мой кузен говорит в таких случаях «оказался на полпути в никуда». Густой слоистый туман стелился по земле, ноги по колено утопали в нем.

«Куда здесь двигаться? И нужно ли идти куда-то?»

Я чувствовал на себе чей-то взгляд. Топтался на месте и озирался, лихорадочно соображая, как бы проснуться, чтобы избавиться от полной скрытой угрозы неизвестности.

Вдруг призрачная завеса, окружившая меня, начала таять. Я оказался посреди пустой комнаты, в разбитые стекла задувал студеный ветер. Я подошел к окну, разглядывая запущенный осенний сад. Странный сон. Меня не оставляло дурацкое чувство, что я и не сплю вовсе.

Это продолжалось долго.

«Где я?»

— Узнаешь? Здесь ты предал меня когда-то, помнишь? — прозвучал вдруг глубокий женский голос. Незнакомый. — В этом месте я бросила в самодовольное лицо Винсента проклятье. Все, кто принял титул герцога Винсентского, прокляты. И ты это знаешь!

Я резко обернулся и отступил на шаг, упершись спиной в стену. Прямо передо мной стояла Тера. В темной накидке с капюшоном. Гуляющий по комнате ветер, шевелил ее русые волосы. Русые? Да нет, это вовсе не Тера Эдденби! Нос у дамы подлиннее и с горбинкой. Губы тоньше, а уголки рта уныло опущены. Но сходство необычайное.

— Налюбовался, Винсент? Приготовься к смерти!

— Кто вы такая⁈

— Все вы спрашиваете одно и то же. Гордые, непримиримые. А нужно вымаливать прощение если не для себя, то хотя бы для наших потомков.

— Для наших потомков? — ошеломленно повторил я.

— Именно. Твоих и моих. Каждая дочь рода Эрины приходит в этот мир, чтобы я могла забрать сердце Винсента — такова сила слова истинной ведьмы! — Ведьма надтреснуто рассмеялась и шагнула ко мне. — Настал твой час, герцог Винсент!

Она взмахнула рукой, очевидно, посылая какое-то заклятье. Я хотел поднять щиты, но не смог даже призвать магию.

Острые, как клинки, ногти глубоко вонзились в мою обнаженную грудь. Боль была чудовищной, но она неожиданно придала мне сил. Я схватил ведьмину руку и вывернул ее так, что хрустнула кость. Я отшатнулся. Из трех рваных ран струилась кровь, свет померк…

* * *

Хеллиг-холл, Пенто

Предрассветная тьма окутала город. Старинный особняк спал посреди ухоженного парка. Корд дей’Хеллиг поднял воротник плаща, чтобы защититься от хлестких порывов восточного ветра, и снова нетерпеливо застучал во входную дверь герцогского особняка.

— Да просыпайтесь вы, сонные мухи! Тхар побери вас всех!

Но за дверью стояла мертвая тишина, и это злило блондина. Не для того он гнал сюда на предельной скорости. Ему с трудом удалось разбудить привратника на воротах, чтобы пропустил его каррус, а теперь еще здесь ждать!

Новые удары (на этот раз сапогом) принесли плоды. С той стороны послышалось шарканье, старческая одышка и, наконец, дверь приоткрылась, но ровно настолько, чтобы в щелку пролез ночной колпак и нос дворецкого.

— Открывай, дружище Лавджой, — поворчал Корд, немного смягчившись.

Дверь закрылась, а затем распахнулась настежь и кругленький дворецкий в шлафроке, поклонился гостю.

— Эйс дей’Хеллиг, извините, что вам пришлось ожидать. Я сейчас же подниму слуг, чтобы затопили камин в вашей комнате.

— Не стоит, Лавджой. Идите спать, я прибыл к кузену по делу.

Старик удивленно моргал вслед ночному гостю, который промчался мимо него к лестнице.

— Но его светлость еще отдыхает.

— Ничего, сейчас я это исправлю!

Дворецкий фыркнул недовольно, про себя ругая хозяев за несоблюдение освещенного веками порядка, который заведен во всех приличных домах. Что за молодежь пошла? Бродят по ночам, а днем спят. Его светлость почти не бывает в столице и не участвует в жизни аристократии. А ведь этот особняк видывал великолепные приемы с обедом на триста персон! Ее величество королева