Любовь, которую ты вспомнишь - Рина Сивая

– Мои дела подождут, – произнес так, чтобы Ана поняла: я не отступлюсь от принятого решения. И, что удивительно, мне не пришлось приводить ни один из подготовленных аргументов, чтобы убедить жену: она удерживала мой взгляд еще недолго, а после чуть поджимала губы и кивала. Улыбнувшись ей вполне искренне, я вернул все свое внимание сыну. – Так, маму мы уговорили. А тебя?

Алекс посмотрел на маму, но это был практически мимолетный взгляд. Не знаю, что именно сделала Анна, но мне показалось, что она полностью отдала право выбора ребенку.

– А ты точно придешь вечером? – неуверенно поинтересовался мой сын.

– Совершенно точно, – кивнул я. – И мы съездим в парк Гуэль. Вы с мамой уже были там?

– Нет, – выдохнула за моей спиной Анна.

– Вот и прекрасно, – улыбался я уже сыну. – Одобряешь план?

Александру потребовалось несколько секунд, прежде чем кивнуть. А у меня от его согласия камень с души свалился. Кажется, у меня неплохо получалось быть отцом. Осталось закрепить успех.

До машины сына я нес на руках – спустя пару шагов Алекс споткнулся, я его удержал и предложил альтернативный вариант передвижения. Спавший на ходу сын возражать не стал. Зато его мама попыталась заикнуться, что они вполне могли бы доехать на такси, чтобы не утруждать меня.

– Ана, – в какой-то момент я остановился и посмотрел на свою жену со всей доступной серьезностью. Я говорил на испанском, чтобы сын не понял, хотя он, кажется, уже пару метров как мирно спал на моем плече. – Наш ребенок не может меня утруждать. Никак. Ни в чем. И пока он хочет быть со мной, я сделаю все, чтобы быть рядом с ним. Идет?

Она хмурилась точно так же, как совсем недавно этот делал Александр.

– Это не обязательно… – начала Ана, но я вновь не дал ей договорить.

– Обязательно, – я сделал шаг вперед, сокращая между нами расстояние. Анна подняла на меня взгляд – сегодня она в легких балетках, поэтому значительно ниже меня ростом, и это заставляло меня чувствовать свою ответственность и за нее. Такая маленькая, мне хотелось защищать ее ото всех. Но в серых глазах – недоверие, и я попытался его оттуда убрать. – Ана… он держал меня за руку всю прогулку. А я не хотел его отпускать, и сейчас не хочу. Мне тошно от одной мысли, что нам снова придется расстаться.

Своей цели я добился: недоверие Анну отпустило, но на его место пришло нечто более разрушительное: сожаление и вина. Я не хотел обвинять жену и не хотел, чтобы она восприняла мои слова как упрек. Поэтому взял небольшую паузу, чтобы собраться с мыслями.

– Я хочу наверстать это время, Ана, – признался я на выдохе, удобнее перехватывая сына. Он казался таким маленьким в моих руках, и от этого сердце щемило от нежности. – Каждую минуту, что я пропустил, просто не набрав ни разу твой номер. Пожалуйста, не запрещай мне это.

Она смотрела на меня пристально, словно пыталась разглядеть за моими словами обман или второе дно. Но я был честен и искренен с Анной, и, пожалуй, она единственная, с кем я таким был. Раскрыть душу ей не казалось слабостью. Не было страха, что она этим воспользуется, чтобы причинить боль.

Она и не воспользовалась. Потрясающая женщина.

– Я не собираюсь ограничивать ваше общение, Ди, – призналась она, но напряжение из ее голоса и тела так и не ушло окончательно. – Особенно после того, как Саша тебя принял. Это было бы жестоко по отношению к нему в первую очередь. Конечно, ты можешь проводить с ним сколько угодно времени, пока мы здесь. Но давай не будем жить одним моментом, потому что однажды мы с Александром вернемся домой, и ты уже не сможешь быть с ним рядом постоянно. Что тогда с ним будет, ты об этом подумал?

Определенно, под этим «вернемся домой» Анна имела в виду вовсе не отельный номер. И я только теперь понял, что у моего сына действительно другой дом, и не просто не со мной, он – в другой стране, где у Александра целая жизнь, устоявшаяся без меня. Всего минуту назад меня ломало от необходимости расстаться с ребенком на несколько часов, а сейчас я задыхался от мысли, что мне придется расстаться с ним на гораздо больший срок и дальнее расстояние.

Мне было больно. Не тошно, не страшно, не противно, а именно больно, и больно до такой степени, что хотелось выть. Я никогда не испытывал подобного, даже в те времена, когда неспособность разобраться в собственной жизни и самом себе сводила меня с ума. Тогда я знал, что все преодолею. Теперь такой уверенности не было.

Не было ее у Анны – поэтому в ее глазах я видел сожаление. Но чем дольше я на нее смотрел, тем сильнее во мне крепла мысль, что сына я не отпущу. Никогда.

– Я понял, – произнес только для того, чтобы успокоить нас обоих. – Я придумаю что-нибудь.

Например, уговорю их переехать в Испанию. Или сам перееду в Россию. Но я точно не оставлю больше своего ребенка.

Я стану для него идеальным отцом. Чего бы мне это не стоило.

Глава 38.

Диего купил детское кресло. Наверное, было глупо думать именно об этом, учитывая все произошедшее за последние часы, но мой мозг упорно цеплялся за то, что на заднем сидении любимого джипа сеньора Солер оказалось сидение для перевозки Саши. Видимо, потому что сопоставить этот невозможный факт с реальностью было проще, чем все остальные.

Я не знала, как сын отреагирует на Ди. Понимала, что нужно его подготовить, как-то предупредить, но все утро, собираясь на встречу, я только открывала рот, а произнести ничего так и не смогла. Простые, казалось бы, слова «сегодня ты встретишься с папой» наотрез отказались произноситься вслух, и в какой-то момент я сдалась. Просто сказала, что Сашу ждет сюрприз. Да, малодушно. Да, трусливо. И, возможно, я бы даже испытывала за свое поведение стыд, но слишком сильно переживала, чтобы за мандражом чувствовать что-то еще.

Но Александр даже в такие сложные моменты оставался собой – непосредственным, легким ребенком, который вдруг признавался, что просил у деда мороза отца. Я этого не знала, а ведь дедом морозом