Там, где нас нет - Альвин Де Лорени

Избавляться от вони я решил таким образом: корабль постоит декаду или две затопленным. Морская живность потрудится над его очисткой, а там я его снова перетащу в Лирнесс и в порту мы его приведём в порядок. Судно изготовлено из тика, а эта древесина очень устойчива к воздействию морской воды и уже только поэтому оно ценно. Так-то он денег стоит, и немалых и, потому, разбрасываться своей добычей я не буду — хомяк сгрызёт начисто.

И вот над лагуной остались торчать только мачты.

Эрих, на чьих глазах биландер ушёл на дно, раскрыв рот, смотрел на место затопления пиратского корабля и на мачты, торчавшие из воды и удерживаемые смолёными канатами стоячего такелажа.

— Оме, а зачем это? — задал он вопрос, осторожно подойдя сзади.

— Ты же был на нём. Воняет там. Вот. А тут его почистят…

— А кто почистит, оме? — коротко стриженый Биргит Беккер присоединился к Эриху.

— Да вон… — я показал на деловито таскавших раковины раков-отшельников, — они могут. Там ещё набежит полно всяких — только дай. Во-от. А потом подремонтируем и можно плавать будет. Хоть вокруг Эльтерры…

— Ну-у… оме, вокруг Эльтерры не получится, — откликнулся Эрих, — корабль побольше надо. Там одних только припасов сколько надо!

— Хм… — я протянул к нему руку, взъерошил непослушные волосы и привлёк мальчика к себе, — много припасов, говоришь?

Мальчик, млея от нехитрой ласки, молча кивнул головой.

Стоявший слева, Биргит подошёл ближе. Молча покосился на меня. Вздохнул. Тоже хочет. Я ведь неспроста Эриха глажу. Эти четверо будут первыми, кто начнёт рассказывать какой оме-убийца на самом деле хороший. Все они живут в Синем крейсе. Две улицы — свою и вышележащую соседнюю я в своё время обошёл и внушил тамошним жителям благоприятное ко мне отношение. Внушение это подновлю чуть позже. А эти дети живут не там и смогут, рассказывая обо мне, донести до родителей, прежде всего, что его светлость не так уж и плох.

Четыре самых больших пальмовых листа, сорванных мной, под воздействием телекинеза плетутся, превращаясь в затейливые корзинки.

— Эй! — кричит светленький Алис, размахивая рукой. Они с Карином в тенёчке, на подветренном берегу острова у самого уреза воды, взялись сооружать замок из песка.

Эрих отлип от меня и помчался к ним. Биргит снова вздохнул. Ну, иди уже ко мне…

Я чуть помог себе левитацией и Биргит оказался у самого моего бока. Также как и Эриху, запускаю руку в его волосы. Затем прижимаю его к себе. Чистая светлая радость выплёскивается на меня и пальцы свободной руки с чёрными когтями, рефлекторно дёргаются в диком желании схватить.

— А ты чего не с ними? — отвлекаю я сам себя.

— А-а… — чуть шевельнул рукой омежка, — не хочу… Мне с вами интересней… А потом… вон смотрите, оме, Лиска и Рин все штаны себе вымочили…

И действительно, дети толклись у воды и колени у них были мокрыми и в песке.

— Попадёт им от папы. Потом стирать заставят…

— А ты, значит, хитрый?

— Нет, оме, я тоже помогать буду. Мы вообще всё всегда вместе делаем…

Я перебирал рукой чёрные волосы на голове мальчика и, прищурившись, смотрел вдаль. За мачты затопленного корабля. Туда, на север, там, где на самом горизонте темнел ещё один остров.

А отца-то у Беккеров нет… Он моряком был. До боцмана дослужился. И однажды корабль боцмана Беккера просто не вернулся из моря. Судовладелец выплачивает по собственному почину супругу погибшего боцмана небольшую пенсию — отец был на хорошем счету. Да сам папа омежек трудится не покладая рук. Но их трое… И всем троим приданое нужно. Без этого никак. Иначе замуж не возьмут — таковы здешние реалии. Сейчас дети заканчивают школу. После окончания им начислят бевертунг, он будет чуть побольше, чем у остальных — омеги хорошо учатся и это откроет им определённые возможности, но…

Всё это я вытянул из головы Биргита.

Сейчас они берутся за любую работу. После школы, например, вечерами работают разносчиками готовых обедов. За полгеллера носят из ресторанчика еду заказчикам на дом. Но конкуренция на этом поприще высока — детей, желающих подзаработать много. А ресторанчик, откуда они таскают еду, один. И то, с хозяином едва удалось договориться. А ещё и носить приходится в разные места. И есть такие, куда тамошние мальчишки просто не пускают — отбирают судки и несут заказчикам, чтобы самим получить с них деньги и за обед и за доставку. Хозяину, естественно, ничего не достаётся и он тогда ругается на чём свет стоит. Два раза уже они так попадали. Едва долг перед рестораном удалось погасить.

Но они не унывают. Кто, скажите мне, в двенадцать лет смотрит на мир сквозь чёрные очки?

Да…

Корзинки готовы. Отпустив Биргита, умчавшегося к братьям и Эриху достраивать замок, выискиваю на пальмах самые крупные кокосы. На базаре, в Лирнессе, ими торгуют по весьма высокой цене. Ну, вот от меня подарок такой будет всем четверым.

Кокосы разложены по корзинкам — отыскал такие, чтобы были больше моей головы. Здесь на островах, такая разновидность растёт. В Лирнессе они значительно меньше. Созвал детей к себе, под восхищённые вздохи раздал корзинки, миг — и мы все пятеро стоим на залитой лучами Эллы набережной.

Ещё одно.

Телепортом вытаскиваю из дома три талера Лирнесской чеканки — эти лучшие. Прополаскиваю золотые монеты в мелких волнах и пристраиваю их внутрь орехов, лежащих в корзинках Беккеров. В самую серединку, туда, где плещется кокосовое молоко. Гипнозом внушаю детям, что кокосы ни в коем случае нельзя продавать, а съесть только самим. Ну, и папу угостить, само собой. Всё! Пошли! Вернее помчались. Все четверо, вытащив спрятанную обувь и чулки из кустов, дунули в разные сторòны босиком. А, нет. Всё-таки, остановились и примерно, как благовоспитанные дети, поблагодарили оме за подарок. Вот так… А теперь бегом!

* * *

Пришедшему осматривать Эльфи Лисбету состояние моего ожившего организма не давало покоя.

— Оме! Ваша светлость! Прошу вас! — умолял меня маленький целитель, сложив кулачки у груди.

Кто-то ему подсказал, как на меня можно воздействовать. И я даже знаю, кто. Уровень мимишности в моём кабинете, где мы оба и находились, резко повысился.

Я, сидя в кресле за столом в моём кабинете у нас дома, молча разглядывал стоящего передо мной омегу, едва сдерживая себя от того, чтобы не вскочить и