Временная жена - Катарина Маура

Когда рубашка распахивается, Валентина резко втягивает воздух. Я довольно ухмыляюсь и накрываю ее губы более грубым поцелуем. Я заставляю ее открыть рот шире, краду каждый стон, каждый тяжелый вдох. Мои пальцы цепляют край ее блузки, и я нетерпеливо стягиваю ее через голову.

— Блядь… — выдыхаю я, когда вижу, что на ней. Черное кружево, тонкие соблазнительные ремешки. От нее невозможно отвести взгляд. — Ты сводишь меня с ума.

Мои пальцы ловко расстегивают лифчик, и как только он спадает, мой член дергается от вида ее идеальной груди. Грудь такой формы, что хочется смотреть на нее вечно. Соски уже твердые, как будто только и ждали меня. Я хватаю ее за талию, подтягивая выше, ровно настолько, чтобы ее грудь оказалась там, где и должна быть — прямо перед моим лицом.

Я обхватываю губами ее сосок, и Валентина стонет мое имя. И от этого звука меня чуть не накрывает. Я мог бы кончить просто от того, как она звучит.

Ее пальцы запутываются в моих волосах, и я ловлю ее взгляд, когда языком дразню ее.

— Лука… — шепчет она, ее глаза потемнели от желания.

Я усмехаюсь, продолжая мучить ее, пока мои руки скользят вниз, под юбку. Она тяжело дышит, когда я отодвигаю в сторону ее насквозь мокрые трусики, большим пальцем скользя по ее набухшему клитору.

Ее голова запрокидывается, бедра вздрагивают.

— Ох, боже… — тихо выдыхает она.

Видеть ее вот так, полуобнаженной, с задранной юбкой, — это реальность, к которой я не был готов. Фантазии о ней были жаркими, но, черт, ничего не сравнится с этим.

Она тянется к моим брюкам, пальцы чуть дрожат, когда она расстегивает ремень. Я хрипло смеюсь, приподнимаясь, помогая ей избавиться от костюмных брюк и боксеров.

Она снова оседает на мои колени, прижимаясь всем телом, грудь давит мне в грудь, а мой член идеально ложится в ложбинку между ее ног. Все так близко. Почти. Но мне мало.

— Валентина… — тихо роняю я, накрывая ее губы своим поцелуем.

— Они должны исчезнуть. — Я дергаю ее трусики, крепко сжав пальцы на тонком кружеве.

Я хочу чувствовать ее целиком, без преград, без этой проклятой ткани между нами. Я рву их, и Валентина издает тихий вскрик, но я тут же перекрываю его поцелуем.

— Да, — выдыхаю я ей в губы, когда она начинает двигаться на мне. — Вот так, детка.

Она трется об меня, все сильнее, пока мы тонем в этом поцелуе. Ее пальцы в моих волосах, мои ладони вжимаются в ее сладкую округлость, сжимая, играя.

Каждое движение заставляет мой член все глубже толкаться в ее вход, и я целую ее еще жестче, теряя остатки контроля.

Ее стоны, ее движения — она сводит меня с ума, и я уже не знаю, сколько еще смогу держаться.

— Хватит, — рычу я, когда она в очередной раз захватывает головку моего члена, а потом отпускает, издеваясь надо мной.

Я резко переворачиваю ее на спину, вдавливая в мягкую поверхность дивана. Теперь она раскинулась передо мной, волосы разметались по подушкам, создавая чертовски красивый контраст.

Она смотрит на меня из-под длинных ресниц, ее губы слегка приоткрыты. Да, эта женщина знает, что делает со мной.

Я усмехаюсь, медленно стягивая с нее юбку, наконец-то обнажая ее перед собой полностью.

— Ты даже не представляешь, сколько раз я фантазировал об этом, — говорю я, осматривая каждый изгиб ее тела. — Но даже в самых смелых мечтах ты не была настолько… охуительной.

Щеки Валентины заливает румянец, и мое сердце на мгновение сбивается с ритма. Валентина Виндзор. Да, я чертовски одержим этой женщиной.

Я торопливо скидываю с себя расстегнутую рубашку, пинаю прочь брюки, не желая оставлять между нами ни единого барьера.

Ее глаза расширяются, когда я раздвигаю ее ноги, встав на колени между ними. Ее взгляд тут же падает на мой стояк, и она прикусывает нижнюю губу, ее грудь вздымается в неровном дыхании.

Она — самое сексуальное, что я когда-либо видел. И самое безумное — она моя жена.

Я склоняюсь к ней, перехватываю запястья и прижимаю их к подушке над ее головой одной рукой, а второй беру себя у основания, проводя головкой вдоль ее влажных складок.

— Лука… — тихо произносит она, в ее голосе слышится легкое беспокойство. — Будь… будь нежным, ладно?

Мое сердце гулко стучит в груди, и я киваю, подводя свой член к ее входу.

— Я не причиню тебе боль, — тихо обещаю я, осторожно проталкиваясь внутрь. — Ты такая чертовски мокрая, детка, твои бедра все в твоей влаге. Все будет хорошо, я обещаю.

Но когда я продвигаюсь чуть глубже, она едва слышно ахает, ее пальцы напрягаются. В ее взгляде мелькает тень напряжения, будто я уже слишком сильно растягиваю ее, но, конечно, она никогда не признает этого. Она никогда не сдается. Даже сейчас.

Я замираю, переплетая пальцы на ее запястьях, полностью прижимая ее к дивану своим телом.

— Ты справляешься, малышка, — шепчу я, толкаясь еще немного.

Она стонет мое имя, но не отводит глаз.

— Ты ведь у меня хорошая девочка, да? — Я ловлю ее взгляд, заглядываю в эти затуманенные от желания карие глаза. — Продолжай смотреть на меня, Валентина. Здесь только мы, только ты и я.

Она выгибается подо мной, ее твердые соски задевают мою грудь, пока я медленно двигаюсь еще глубже.

Я приникаю к ее шее, оставляя мягкие поцелуи, пока продолжаю погружаться в нее, дюйм за дюймом.

— Посмотри на себя, принимаешь меня так жадно… — шепчу я, добираясь губами до ее уха, зная, что это место заставит ее застонать.

— Это… слишком… — всхлипывает она, ее голос дрожит.

Я почти полностью выскальзываю из нее, прежде чем снова медленно вхожу, обхватывая ее бедро.

— Да? — спрашиваю я, двигаясь мягко, глубже, но не спеша.

Я ловлю ее взгляд, и в груди что-то сжимается. Ее глаза… обычно она прячет часть себя от мира. Даже от меня. Но сейчас, здесь, с моим членом глубоко внутри нее… она принадлежит мне полностью.

— Как тебе так? — спрашиваю я, двигаясь в ней осторожно и размеренно, но достаточно, чтобы ее дыхание сбилось. Я знаю, что она чувствует, я вижу, как желание затмевает ее рассудок.

Она понятия не имеет, как тяжело мне держаться, не вогнать себя в нее полностью, но каким-то образом, с ней… у меня хватает терпения.

— Да… — выдыхает она, двигая бедрами навстречу.

— Умница, — шепчу я, толкаясь чуть глубже.

Она резко вдыхает, издавая новый,