Эта башня во мне - Надежда Викторовна Ожигина

В моей импровизации сложилось все: мрамор, порфир и блеск звезды, бетонная пыль, могучие сваи, вбитые в самые нервы земли, кровь и пот многих тысяч строителей, пропитавшие мощный фундамент, полифония окон, стаккато величественных барельефов, многоголосье студентов разных стран, религий и возрастов. В основную тему вплетались мелодии шести башен из Лицевого корпуса, как назвал их в заметках Самойлов. Сюита «Дорогомиловской», ставшей впоследствии «Украиной», токката Дома на Кудринской, ноктюрн «Красных ворот».

Я растворилась в музыке, вплетая ноты своей гостиницы, я следовала за смычком, будто волшебной палочкой призывала сестер на помощь. Я мечтала знать, понимать, чувствовать, как они, уже прошедшие долгий путь в борьбе за спокойствие лицевой стороны. И не хотела такой судьбы, отрицала ее, боялась. Почему все так глупо сложилось? Почему нельзя просто сидеть на лавочке, греться на солнце, болтать с Юэ Луном о музыке в литературе и подшучивать над Китайцем, измазавшем нос в мороженом? Мне привиделось это так ясно, что сердце, напитанное серебром, зазвенело от нестерпимой боли. Следуя за сладкими грезами, перечеркнутыми тенью башни во мне, смычок напоследок взвизгнул, оборвав импровизацию на щемящей ноте, похожей на волчий вой. На очень одинокий, надрывный вой, нацеленный в яркий кругляш луны. Эффектный финал, не поспоришь.

Мой слушатель подскочил со скамейки, то ли поддержать, то ли утешить. Он явно разбирался в скрипичных партиях, чувствовал все нюансы. Юэ Лун прочел всю тоску в переплетении нот! Единственный, кроме Грига, кто смог…

Впрочем, вынырнув из омута музыки, я обнаружила, что он не один. Народ собрался со всего парка, даже голубятники замолчали, будто им заткнули тряпками рты.

– Вы сейчас сыграли о здании? – снова шепотом спросил Юэ Лун, касаясь моей руки. – Вот об этом, об универе? Сталинский ампир, семь высотных зданий, идея новых доминантных точек в ландшафте советской Москвы…

Я знала, что ты не прост, Китаец. Умеешь слушать чужую игру. И слышишь больше и глубже, чем хочешь показать даже мне! Слова лживы, а звуки – истинны, да?

Его шепот что-то стронул в окружающем мире, невольная публика забила в ладоши, награждая нестройными аплодисментами. Несколько впечатленных ценителей протолкались к футляру, шелестя купюрами.

Я поспешно захлопнула кофр, замахала руками, мол, денег не нужно, просто порыв души. Собирать сторублевую мзду при Китайце было неприятно и стыдно.

– Нарушаем, гражданочка? – послышался голос, осуждающе-официальный до крайности. До зубовного скрежета и боли в висках.

Толпа вокруг рассосалась на раз. У скамейки остались лишь я и скрипка. И бесстрашный Юэ Лун – пятнышком света на помрачневшем ландшафте. Китаец выдал улыбку, фирменную, сногсшибательную, особый магический заряд ферромонов, пробивающий сердце навылет.

Подошедшая к нам элегантная дама заметно смягчила тон. Но слова остались холодными, как надгробие на январском кладбище:

– На территории Московского Университета концертные программы проводятся только на строго отведенных площадках и с разрешения администрации.

Она была молода, лет тридцати пяти, вряд ли больше. Несмотря на жару – в темном костюме: твидовая юбка ниже колена, блузка, строгий пиджак. Длинные волосы связаны в узел, ни волосинки мимо. Либо отсутствие макияжа, либо сверхдорогой натуральных оттенков «мейк ап вроде есть, но его как бы нет». Туфли на небольшом каблуке, стильные и удобные. И при всех попытках убить привлекательность – невероятно красивая леди.

Кто она в МГУ? Какой-то администратор? Кто еще готов в наше время примерить лук пятидесятых годов? Или сегодня косплей в «совьет стайл»? Если да, то первое место за ней, идеальное попадание в образ.

– Выступления в парке, – продолжила дама, – с целью получения нелегитимных доходов…

– Не было выступления, – вклинился в строгую речь Юэ Лун. – Девушка сыграла на скрипке, впечатлившись величием универа.

– И желая при этом впечатлить вас? – неожиданно съязвила администратор.

– Что, безусловно, ей удалось, – искренне улыбнулся Китаец. – Этот Юэ в восторге!

И подмигнул непреклонной леди.

Незнакомка фыркнула с неодобрением. Эти двое уделяли друг другу неоправданно много внимания, будто мой незаконный экспромт был лишь предлогом для встречи. Кого? Союзников? Или противников? Участников грядущего мезальянса?

Юэ Лун изучал незнакомку так пристально, с таким явным мужским интересом, что я ощутила себя дурнушкой, лишней на празднике жизни.

Есть в природе такие училки, с виду сухари и чулки с заплатками, но распустить им узлы на затылках, накрасить поярче губы, сдернуть пиджаки и отстойные блузки – и получаются женщины-вамп, хоть сейчас в стрип-клуб или на трассу.

Во мне медленно разливалась желчь. Недовольство собой и ситуацией прожигало неведомым ядом. Вот только что все было красиво, я играла, Юэ Лун восхищался. Но приперлась эта коза канцелярская…

– Вы исполнили композицию, и я видела в руках у людей купюры…

Успокаиваться стерва не собиралась. Настоящая дракониха, честное слово!

Я молча открыла футляр – пустой! без единой бумажки внутри! – бережно упаковала скрипку. Выжидающе посмотрела на незнакомку.

– Да, – кивнула она, соглашаясь, – вам придется пройти со мной для выяснения всех обстоятельств. Оставайтесь на месте, молодой человек, – осадила администраторша Юэ Луна, – сопровождение нам ни к чему.

– Аля, я вас подожду, – мгновенно нашелся Китаец. – Если не выйдете через час, позвоню в Службу Спасения!

– Юмор? – хмыкнула незнакомка. – Все шутки шутите, Юэ Лун? А между тем, у вас пересдача. И отсутствие объяснения, по какой такой сверхважной причине вы пропустили вчерашний экзамен.

– Этот Юэ все объяснит, – Юэ Лун выдал традиционный поклон, – и сдаст математику, честное слово. Я же готов, Маргарита Рудольфовна, хотите, отвечу прямо сейчас? Или пересдам вам чуть позже, лично?

Он снова сверкнул глазами из-под умопомрачительной челки, но теперь даже я врубилась, что Китаец ерничает и кривляется, дразнит по старинной привычке. И что подобные пикировки случаются не впервые.

– Эта Марго не принимает экзамены, – отвергла шута Маргарита Рудольфовна. – Бросьте паясничать, Юэ Лун. И отключите чары, вы же знаете: меня не пробить.

– Сердце-скала, – подтвердил Юэ Лун и подмигнул уже мне: – Аля, если что, я свидетель: вы играли не для наживы. Не пугайтесь, Маргарита Рудольфовна мягче, чем хочет казаться.

– Идите уже, пустомеля, – отмахнулась женщина от Китайца. – У меня от вас голова трещит, как переспелый арбуз. Вечно болтаете чушь. В ваших руках, Юэ Лун, должен быть учебник по мат-анализу, а не «Кафка на пляже» в дурном переводе. Даже если вы вундеркинд и окончили престижные ВУЗы, это не повод лениться и саботировать рабочий процесс. В повторении – суть науки! А вы, Аля, идите за мной, я избавлю невинную деточку от неподходящей компании.

Я покорно пошла к высотке. Оглянулась на оставшегося в парке Китайца.