Порабощенная душа - Кери Лейк

Сабель моргнула, пытаясь понять, что, чёрт возьми, он только что сказал.

— Погоди, чего?

Глава 8

Сабель вцепилась в дверной косяк, её глаза были прикованы к демону, привязанному к её кровати, который бушевал и метался во сне. Рёв её имени разбудил её, и она вскочила с кровати и обнаружила, что он пинается и хрипит, как персонаж из «Экзорциста». Страх сжал её сердце, когда она наблюдала за его страданиями, а также срочное желание пойти к нему, чтобы утешить и успокоить его.

В своих медицинских исследованиях она читала о савидоне, о том, как древние, если им отказывали, настолько обезумели от желания, что иногда непреднамеренно убивали ту, с кем хотели сблизиться — в результате переполнявшей их похоти. Помимо физической боли, они психологически разваливались напрочь — в буквальном смысле.

В мире демонов сильные обычно находили себе пару, и поскольку природа не имела понятия о мужском блуде и популярности одинокой светской жизни, демона, не имеющий пары по выбору, клеймили, слабаком.

Глаза Сабель расширились, когда она увидела мускулы Гевина — в них ничего не говорило о слабости. С каждым днём его тело крепло всё сильнее, увеличивалось, каменело — физиологические изменения, которые гарантировали его победу в сражении с любым соперником, который мог оказаться настолько тупым, чтобы встать между ним и его потенциальной парой. Лишь одно выдержало ядерную ярость демона, проходившего через савидон, — переломанные кости бедного ублюдка, конкурировавшего за одну и ту же женщину. Демоны гнева, как правило, были жестокими. Демон гнева, проходящий через савидон, был аномалией, которую лучше избегать, если возможно, — не только соперники, но и любая женщина, которую он мог бы выбрать. Она будет прикована к его кровати в качестве пленницы, пока его савидон не пройдёт.

Однако она никогда не читала о том, что савидон был настолько тяжелым, насколько он поразил Гевина. Даже если они и проходили огромную трансформацию, как она поняла, демоны обычно не принимали полную звериную форму. Его кожа стала тёмно-красной, губы потемнели до черного. Чёрт, это отпугнуло бы любую женщину. Не говоря уже о сиянии глаз Гевина и клыках, торчащих из-за его губ, кричащих «Я съем тебя живьём, а потом вытрахаю тебе мозги».

Совсем не Гевин.

Прикован он или нет, но вид того, как он с каждой минутой окунается в чистую ярость, заставил её сердце бешено колотиться о рёбра.

Он не сможет долго оставаться в постели Сабель. Даже неземная сталь не могла удержать его в путах, поскольку его мышцы крепли с каждой минутой. Ей понадобится что-то прочнее, достаточно прочное, чтобы танк не смог проехать сквозь эти цепи.

Сабель сглотнула, вцепившись в дверной косяк своей спальни, в то время как Гевин раскачивался на её кровати, пока савидон терзал его тело.

— Сука! — его голос отскакивал от стен и напрягал её мышцы.

Ему нужно было освобождение.

Наблюдая за тем, как он в течение последнего часа или около того борется со своими путами, ей понадобилась пара свежих, не промокших трусиков — тревожное открытие: страх, казалось, подогревал её возбуждение.

Чёрт, Сабель не могла вспомнить, когда она в последний раз была с мужчиной, и, будь она проклята, каждая клетка её тела кричала о напоминании об этом прискорбном факте, пока она восхищалась видом его мышц задницы и бёдер, сгибающихся с каждым движением вверх. Удар по стали. Пот, выступивший на его теле, придавал коже приятный блеск, а шлейф сексуальной пытки цеплялся за каждую молекулу кислорода между ними, его пьянящие щупальца тянулись к ней, возбуждая и дразня. При каждом рывке цепей всё его тело дрожало, возбуждая её либидо, словно стрела паутины.

Красив. Противоречие элегантности и дикости, заключённое в совершенном альфа комбинации.

Запах Гевина исходил от него с такой силой, такой восхитительный и густой, что она чувствовала его привкус в воздухе, пока слюна не выступила у неё на языке. Когда аромат бергамота и мускуса затуманил её мозг, нотки корицы дополнили это небесное опьянение, Сабель закрыла глаза и облизнула губы.

Мммм. Чувствовать, как он бьётся в её объятиях. Услышать его проклятия ей на ухо, когда он взорвётся внутри неё впервые за столетия. Радость быть в плену и в его милости…

«Хватит».

Она потёрла затылок и скрестила руки на груди, надеясь задушить свои надоедливые соски, показывая ей, как сильно она не хочет это останавливать.

— О чём я думала, призвав тебя сюда?

Как будто дела были не настолько плохи, что у неё был сутенёр, желающий её задницу, теперь у неё был сексуально заведённый Гнев, стремящийся трахнуть её до беспамятства.

Тем не менее, мысль об этом подкосила её колени.

Потому что Гевин был не просто Гневом. Он был альфа Гнев. Не какой-то безмозглый варвар.

Мужчина был логичен. Жесток, но спокоен. Властен, но чуток. Разумен. Собран.

Её просто офигенно возбуждало то, что он лежал там, захваченный хаосом и неконтролируемой похотью.

— Сабель. — Грубость в его обычно шелковистом голосе, такая мужественная и властная, казалось, объединилась с бабочками в её животе, и она сжала бёдра от трепета в сердце. — Ты мне нужна. — Его глаза оставались закрытыми, так что, должно быть, ему это снилось. Она ему снилась. Боги, что, чёрт его задери, ему снилось?

Головокружение. Гравитация исчезла, и её конечности стали лёгкими.

Ого.

Комната закружилась, и она обхватила пальцами дверной косяк, чтобы не упасть.

Жар обжигал её тело, и её губы приоткрывались при каждом выдохе.

— Я хочу тебя, — прохрипел он. — Иди ко мне.

Его голос — словно сирена, с абсолютным поражением.

Если бы она пошла к нему? Сабель могла бы попрощаться со своими планами. Однако эта цепочка рассуждений, казалось, удерживала более короткую из двух струн, когда очередная волна возбуждения пронзила её сердцевину.

Она покачала головой и сильно заморгала.

Нет. Не делай этого.

— Ты моя. Иди ко мне.

Идти. Да.

Его слова сводили её с ума, и отчётливое осознание того, что ткань её футболки трётся о её затвердевшие соски, заставило её провести рукой по груди, чтобы уменьшить зуд. В темноте его тело блестело от пота. Ей вдруг захотелось слизать пот с его кожи.

«Что бы ни случилось, держись от меня подальше».

Говорил Гевин, когда она приковывала его, и его слова звучали как мантра, но чёрт возьми, если бы она могла убедить свои ноги следовать её разуму.

Его веки распахнулись. Он замер на кровати и поднял голову, струйки пота катились по его