Несокрушимо - Мелани Харлоу

восторге от того, что я перестала заботиться о том, как я выгляжу и как звучу — мне больше не нужно было соответствовать искусственной версии самой себя. Мне не нужно было все время быть идеальной. Я могла быть грязной. Я могла быть настоящей. Я могла быть собой.

— Боже мой, твоя задница в этой юбке, — прорычал Генри, и я понял, что он наблюдает за этим в зеркало. Почему-то от этого стало еще жарче. — Я должен трахнуть тебя, пока ты в ней.

Внезапно он вытащил свой член у меня изо рта и рывком поставил меня на ноги. Мои руки все еще были связаны, но я почувствовала, что меня толкают к зеркалу, и разворачивают к нему лицом. Генри наклонился и запустил руку мне под юбку, чтобы стянуть мои едва заметные красные кружевные трусики вниз по ногам и помочь мне переступить через них одной ногой. Когда он встал, то оперся одной рукой о зеркало, другой обнял меня за талию и просунул руку мне под юбку, между бедер.

Я застонала, мои ноги чуть не подкосились, когда он начал играть с моим клитором, нежно поглаживая его и шепча мне на ухо.

— Ты так намокла, когда сосала мой член? Правда?

— Да, — выдавила я.

Я чувствовала, как его член упирается в мои связанные руки, и попыталась взять его. Взглянув на свое отражение в зеркале, я с трудом поверила, что женщина в зеркале — это я. Мои волосы были в диком беспорядке. Помада размазалась по подбородку. Моя кожа раскраснелась. Мои глаза были блестели, а рот приоткрыт.

— Мне нравится, с какой жадностью ты ко мне относишься, — сказал он хриплым от вожделения голосом, когда его пальцы задвигались быстрее. Боже, он точно знал, как прикасаться ко мне. — Я говорю себе, что ты никогда ни к кому так не относилась.

— Это не так. О Боже, Генри, — выдохнула я, меня охватила знакомая паника, которую я всегда испытывала, когда приближался оргазм, и я боялась, что он промелькнет передо мной, а затем исчезнет, как мираж. — Не останавливайся, пожалуйста, не останавливайся.

Конечно, он не остановился, потому что это была моя новая жизнь, а не старая, и теперь я была с тем, кто ценил мое удовольствие, а не только свое. Я чуть не заплакала, когда оргазм сотряс мое тело под его рукой, превратив мои ноги в желе.

Я едва удержалась на ногах, когда почувствовала, что мои руки освободились, и оперлась о зеркало обеими ладонями, когда его член вошел в меня. Моя юбка задралась, когда он входил в меня снова и снова, его руки сжимали мои бедра. Я посмотрела на себя в зеркало, увидела свою задранную юбку и широко расставленные ноги на каблуках, свои красные колени и растрепанные волосы. И я увидела, как Генри яростно трахает меня сзади, услышала его прерывистое дыхание и ругательства сквозь стиснутые зубы, почувствовала, как его пальцы безжалостно впиваются в мою кожу.

Когда он посмотрел через мое плечо, наши взгляды встретились в зеркале, и через две секунды он взорвался внутри меня, его тело замерло, рука обвилась вокруг моей талии, его грудь тяжело прижалась к моей спине, а член пульсировал во мне. Когда спазмы утихли, мы на мгновение замерли. Он прижался лбом к моему плечу.

По моей коже пробежал озноб, и я задрожала. Но это была приятная дрожь — от предвкушения будущего, от обещания снова быть счастливыми, от всех возможностей, которые были впереди.

Генри поднял голову.

— Всё в порядке?

— Да.

— Точно? Я был слишком груб с тобой?

— Нет. Возможно, мне придётся что-то объяснять по поводу ожогов на коленях от ковра, но мне больше чем хорошо.

— Отлично. — Он поцеловал меня в плечо. — Потому что есть кое-что, о чём я хотел бы поговорить.

— Звучит серьёзно. — Я немного дразнила его — моего милого, сексуального, серьёзного Генри, — но он кивнул.

— Да, в каком-то смысле.

— О, понятно. Дашь мне минутку?

— Конечно.

Генри ждал меня в спальне, пока я привела себя в порядок в ванной. Когда я вернулась, он стоял у моего комода и смотрел на фотографию моих детей, сделанную, когда они были ещё совсем маленькими.

— Ты сделала это фото? — спросил он.

— Да. — Я достала из ящика новое бельё и надела его под юбку. На мне не было обуви — туфли я сбросила на пути в ванную.

— Милые.

— Они такие и есть. Надеюсь, я не сильно их порчу.

Он повернулся ко мне, засунув руки в карманы. Верхние пуговицы его рубашки были расстёгнуты, галстук он так и не надел. Волосы были взлохмачены очаровательно и небрежно.

— Ты поговорила с Уитни прошлой ночью?

— Да. Думаю, мы друг друга поняли. — Я замялась, прежде чем добавить: — Она спросила, встречаемся ли мы.

Он помолчал несколько секунд.

— И что ты ответила?

— Я сказала, что нет. — Я провела пальцем по царапине на деревянной поверхности комода. Скорее всего, я оставила её в один из неудачных утренних моментов, бросив расческу. — Разве это не правда?

— А ты хочешь, чтобы это было так?

Я подняла на него взгляд.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, что не хочу тебя торопить. Я знаю, мы говорили, что сами не понимаем, что делаем, и что не хотим афишировать это. Но… я чувствую что-то к тебе, Сильвия. И я не хочу это скрывать.

Сердце наполнилось надеждой, и я словно поднялась на цыпочки от этого ощущения.

— Я тоже чувствую что-то к тебе.

Его руки обняли меня.

— Вчера ночью я не мог уснуть, думая о тебе. Я знаю, это не то, что ты планировала. Я знаю, люди могут сказать, что мы двигаемся слишком быстро. Чёрт — это последнее, что тебе сейчас нужно, и то, чего я сам никогда не думал, что захочу. Но я хочу большего, чем просто прятаться. То есть, я хочу секса, не пойми меня неправильно, но я хочу водить тебя на настоящие свидания. Я хочу быть для тебя хорошим.

Я улыбнулась.

— Ты уже хороший для меня.

— Я хочу быть хорошим для тебя открыто. Хочу помочь тебе обустроиться здесь, стать частью твоей новой жизни. Хочу вернуться на этот вечер и поцеловать тебя в полночь. — Он поцеловал меня в губы. — Хочу, чтобы ты была моей по-настоящему.

Я покачала головой, чувствуя, как к горлу подступает ком.

— Ты сумасшедший, знаешь? У тебя могла бы быть любая.

— А мне нужна только ты, Сильвия. —