Император ярости - Джаггер Коул

class="p1">Я должна чувствовать облегчение — или, может быть, злость — что он даже не показался, чтобы поздороваться. Но все, что чувствую, — это сжатие в груди при мысли о том, чтобы снова увидеть его. При мысли о том, что он так близко, но так далеко.

Делаю еще один глоток вина, пытаясь игнорировать боль, которая, кажется, никогда не уходит. Я могла бы пойти найти его, столкнуться с ним, спросить, почему он всегда исчезает, почему он заставляет меня проходить через эту извращенную игру снова и снова.

Вместо этого я откидываюсь на шезлонге, глядя на мягкий свет огней Киото.

Почему это я должна идти к нему?

Я допиваю бокал и ставлю его, тяжесть ночи давит на меня. Говорю себе, что эта боль, эта потребность в нем, — все это только в моей голове.

Глубоко внутри я знаю, что это ложь.

Мал здесь. И, как бы мне ни ненавистно это признавать, я просто хочу, чтобы он нашел меня.

25

ФРЕЯ

Стою прямо перед гостевым домом, сердце колотится в груди, и я хмурюсь сама на себя.

Почему это я должна идти к нему?

И все же я здесь.

Может быть, это мазохистская черта во мне. Или патологическая жалкость. Может быть, я просто выпила слишком много бокалов вина, и это в целом ужасная идея, с которой мне нужно поспать.

Может быть, настоящая проблема в том, что Мал продолжает думать, что я хочу от него большего.

Здание тихое, слабо освещенное, и такой контраст с особняком позади меня. Оно уединенное, отделено от главного дома серией маленьких дорожек через старые деревья, бамбуковые рощи и сады, наполненные маленькими святилищами. Но оно также кажется уединенным, почти как будто существует в отдельном мире.

Я должна развернуться. Уйти. Вернуться в безопасность особняка и притвориться, что этого притяжения к нему не существует. Но я знаю, что не сделаю этого.

Моя рука дрожит, когда хватаю ручку и открываю дверь без стука.

— Что ты здесь делаешь, Фрея?

Я вздрагиваю, электрический разряд проходит через мое тело, когда его голос раздается из темноты. Дрожу, позволяя глазам привыкнуть к слабому свету.

Мал стоит спиной ко мне, его широкие плечи напряжены, тело неподвижно. Он у стены с окнами от пола до потолка, которые выходят через деревья на весь Киото внизу. Внутри свет выключен, но при лунном свете я вижу, что гостевой дом — это большой, открытый, двухэтажный зал с балконом по периметру второго этажа, почти как традиционное карате додзё6.

Когда я не отвечаю сразу, Мал поворачивается ко мне, его силуэт темный на фоне огней города и лунного света позади него. Деревья за окном слегка колышутся на ветру, и когда лунный свет смещается, я понимаю, что он без рубашки, белый свет снаружи освещает его рельефные мышцы и густые татуировки.

Я чувствую, как мои зубы сжимаются вокруг нижней губы, а взгляд его холодных глаз, словно острый кинжал, пронзает пространство между нами и проникает прямо в душу. Затем я пожимаю плечами.

— Тебя не было там.

Его глаза встречаются с моими, и, как и каждый раз прежде, мое дыхание замирает. Между нами столько несказанного, столько напряжения, трещащего в воздухе. Я не знаю, как долго мы стоим, глядя друг на друга, но слышу, как мой пульс бьется в ушах.

— Я не собираюсь говорить им, — наконец рычит он, его голос тише.

— Сказать кому что? — хмурюсь я, делая шаг ближе.

Он стискивает зубы, когда его взгляд отрывается от моих глаз.

— Ты знаешь, что я имею в виду.

Я напрягаюсь. Он говорит о Кире и моей семье — людях, которых люблю больше всего. Я очень боялась, что люди узнают правду о том, откуда я родом, о моём отце и о многом другом, что пыталась скрыть.

Мал смотрит на меня, его глаза темные и нечитаемые.

— Знаю, каково это — наконец найти что-то близкое к семье. — Он с трудом сглатывает. — Я не собираюсь разрушать это для тебя.

Эти слова бьют меня, как удар в живот, и мое сердце сжимается. Я не ожидала этого внезапного признания и редкого взгляда на человека, которым он является под слоями тьмы и контроля. Он так долго держал меня на расстоянии, и теперь, всего на мгновение, я вижу это. Его уязвимость.

Не знаю, что сказать. Мой разум крутится от смеси эмоций, но все, что я могу сделать, — это смотреть на него, напряжение между нами ощутимо.

— Так что это значит для нас? — наконец спрашиваю я, мой голос тихий, но твердый.

Глаза Мала становятся жестче.

— Нас не существует, — рычит он. — Наше соглашение расторгнуто. Ты можешь уйти.

Эти слова бьют меня, как пощечина. Но я остаюсь на месте, мой взгляд прикован к его.

— Я все еще здесь, — шепчу я.

Он медленно делает шаг ко мне.

— Я даю тебе чертов выход, Фрея, — рычит он. — Ты думаешь, что хочешь монстра во мне? Поверь мне, ты не хочешь, — хрипит он. — Ты не видела худшего во мне.

Мой пульс ускоряется, но я держусь.

— Я все еще здесь.

— Да, потому что ты чертовски не слушаешь! — кричит он, тьма вспыхивает в его глазах, его тело сжимается, как змея, готовая к удару, его голые руки и плечи напрягаются и играют мускулами. Он выглядит так, будто борется с каким-то внутренним демоном, как будто он сражается с самим собой, Джекил и Хайд.

— У меня нет гена бойфренда, — выплевывает он. — Я не способен дать тебе то, что ты хочешь. Я не тот мужчина.

Делаю глубокий вдох, но не сдаюсь.

— Я никогда не говорила, что хочу этого.

Темная улыбка тянет уголки его рта, но она не добрая. Она пропитана горечью и ненавистью к себе.

— Тогда чего ты хочешь, Фрея?

Комната кажется невероятно маленькой, воздух густой от напряжения. Мое горло сжимается, но я выдавливаю слова.

— Может быть, мне не нужны эмоции и отношения.

Его губы изгибаются в усмешку, совершенно лишенную тепла.

— Так просто секс? — Его голос насмешливый, но под этим я чувствую гнев, желание, страх. — Просто я трахаю тебя, как жадную маленькую шлюху? Это то, что ты хочешь?

Черт.

Да.

Да?

— Может быть, — шепчу я, слово висит между нами, как вызов.

Мал качает головой из стороны в сторону.

— Если ты останешься здесь еще на секунду, я не буду сдерживаться, — рычит он, его голос грубый и хриплый. — И поверь мне, я сдерживался.

— Никто не просил тебя это