Император ярости - Джаггер Коул

ноутбук. Экран загорается, и передо мной появляется стандартный экран входа. Я взламывал более сложные коды во сне. Несколько точных нажатий клавиш, обход здесь, бэкдор там, и вуаля, я внутри.

Ищу в каталогах, просматривая финансовые записи, бизнес-сделки, обычное дерьмо. Честно говоря, я мог бы скопировать все это прямо сейчас и заработать состояние, продав его конкурентам Кира.

Но свиньи, как говорят, жиреют.

А кабанов режут.

То есть, не будь чертовски жадным.

Кроме того, я здесь ради чего-то другого, чего-то, что приблизит меня к правде. Чего-то, что я не нашел, когда вломился в офисы Orlov Financial Solutions в ту первую ночь, когда пересек путь Фреи.

Затем я вижу это.

Папку с именем Линдквист, Уильям.

Я щелкаю на нее, спокойно просматривая файлы. Ничего революционного — просто базовое досье, как у любого криминального авторитета на соперника или даже друга. Такова природа нашего мира. Я составлял безумно подробные досье на близких союзников Мори-кай.

Эй, никогда не знаешь.

Я копаюсь в прошлом Фреи, мой лоб морщится, когда взгляд падает на несколько отсканированных документов.

Интересно.

Это отчет о бытовом инциденте, датированный много лет назад, когда Фрея была еще ребенком.

Я наклоняюсь вперед, и моя челюсть сжимается.

Оказывается, ее отец не раз избивал ее мать. Настолько сильно, что домашний персонал, или кто-то в доме, вызвал полицию.

Очевидно, ничего не произошло. Полиция приехала, потому что должна была сделать вид, что действует. Но никаких обвинений так и не было выдвинуто — не с учетом того, что, я уверен, Уильям Линдквист платил местным властям.

Ничего из того, что я читаю, не удивляет. Общеизвестно, что отец Фреи был подлым ублюдком. Но детали рисуют еще более мрачную картину, чем я ожидал. Насилие, контроль — все это здесь, черным по белому.

Затем одна строка привлекает мое внимание: Ссора возникла из-за обвинений в измене.

Не указано, кто кому изменял, но, да ладно. Я знаю, каким человеком был отец Фреи. Могу только предположить, что это он гулял на стороне.

Я достаю флешку из кармана и копирую весь файл об Уильяме Линдквисте, убедившись, что не оставляю цифровых следов своего присутствия. Когда передача завершена, я кладу флешку в карман и выключаю компьютер.

Пора уходить.

Но не раньше, чем я увижу ее.

Бесшумно перемещаюсь по дому, мои шаги едва слышны на полированных полах. Слишком рано для того, чтобы кто-то был на ногах, и несколько охранников внутри не патрулируют личные покои.

Тихо я открываю дверь в ее комнату и проскальзываю внутрь. Тихо, только мягкий звук ее дыхания. Она спит, ее тело свернулось под одеялом, лицо расслаблено в мягком свете рассвета, проникающем через шторы.

Она выглядит мирной, почти невинной. Но я знаю лучше. Фрея не невинна. Она пережила страшные испытания, и это оставило глубокий след в её душе. Я могу это понять, потому что сам прошёл через нечто подобное.

На мгновение я просто смотрю на нее. Затем мои руки сжимаются в кулаки по бокам. Желание прикоснуться к ней непреодолимо. Я мог бы разбудить ее. Сказать ей, почему ушел. Сказать ей правду, которая грызет меня с момента, когда я впервые увидел ее. Но не делаю этого. Я остаюсь неподвижным, мои глаза пьют ее, запоминая, как одеяло движется с каждым вдохом.

Мой взгляд скользит к ее губам, слегка приоткрытым, когда она дышит. Я все еще чувствую ее вкус, мягкость ее рта на моем. Это воспоминание, выжженное в моем мозгу, от которого я не могу избавиться, как бы ни старался.

Мне стоит уйти.

Я не ухожу.

Подхожу ближе к кровати, пока не нависаю над ней, наблюдая, как ее грудь поднимается и опускается под одеялом.

Я не думаю. Не взвешиваю ничего. Я просто делаю.

Протягиваю руку и слегка стягиваю простыню. Фрея почти не шевелится, когда она соскальзывает с ее шеи и опускается на поднимающуюся и опускающуюся грудь.

Черт.

Я почти ожидал увидеть футболку или майку. Но не полупрозрачный, кружевной, бледно-розовый шифон, едва прикрывающий ее грудь и доходящий только до талии.

Когда мои глаза привыкают к темноте, я могу разглядеть темно-розовые ареолы сквозь прозрачную, элегантно сексуальную ткань.

У этой девушки действительно есть слабость к роскошному нижнему белью. Она даже спит в нем.

И теперь мое любопытство — и мой член — на пределе.

Фрея слегка шевелится, когда я стягиваю простыню до конца. Мои глаза скользят вниз к соответствующим кружевным, полупрозрачным стрингам, плотно прилегающим к соблазнительным губам ее красивой киски.

Мне стоит уйти.

Но я уже знаю, что не уйду.

Не раньше, чем попробую.

Она бормочет во сне, когда я осторожно подтягиваю ее бедра к краю кровати. Я перекидываю ее ноги через свои плечи и становлюсь между ее бедер. Мой палец скользит вверх и вниз по шву ее киски, чувствуя, как она становится теплее и влажнее, когда она тихо постанывает.

Она все еще спит, когда я провожу большим пальцем по ее клитору через ткань. Она издает тихий храп, когда я просовываю палец под кружево и отодвигаю ластовицу ее трусиков, наслаждаясь видом ее голой, сладкой, розовой киски.

Фрея тихо ахает, когда мой язык скользит по ее губам, открывая ее и пробуя сладость, как голодный человек. Я стону в нее, наслаждаясь ее тихими сонными стонами, тем, как ее бедра мягко, но жадно поднимаются навстречу моему рту, пока она спит.

Я понимаю, что это неправильно на нескольких уровнях. Но у нас есть соглашение. То, на что она согласилась. Ее слова из прошлого "давай, скажи им" эхом звучат в моей голове. Тем не менее…

Я не сказал. Сказать им, то есть. Что означает, что у Фреи и меня все еще есть соглашение.

Она моя. Вся. Даже если она чертовски спит.

Я рычу в ее киску, пока пожираю ее, работая языком по клитору достаточно сильно, чтобы заставить ее извиваться и корчиться, но не настолько, чтобы разбудить. Хочу вогнать в нее пальцы — или лучше, мой член. Но это точно разбудит ее. И, честно говоря, больная, темная, извращенная часть меня наслаждается тем, что она крепко спит, пока я делаю это с ней.

Так что я продолжаю покусывать ее клитор и сосать ее губы. Я провожу языком вверх и вниз, кружу вокруг ее клитора, прежде чем провести его до самого ее тугого маленького ануса.

Да, он тоже будет моим.

Скоро.

Пока что я просто использую язык, дразня ее маленькую дырочку и растирая клитор, пока Фрея