Посткарантин - Злата Косолапова

– Да, – остыла я. – Выслушал бы, а потом поверил бы ещё…

– Ну, мне Аня сказала парочку вещей, которые могут заставить его поверить, но… Не знаю. Может, он совсем не в мозгах, кто его знает‑то?

– Что думаешь делать с этим всем?

– Отведу тебя в Купол. И подумаю, как и что. Аня там в порядке. У них с сыном всё есть. Можно не переживать.

– С сыном? – удивилась я.

– Бест ничего не знает. Я скажу ему. Анька была беременна, когда Гобыль её выкрал. Это сын Беста. Я его не видел, но она мне рассказала про него сама.

– Вот это история… – пробормотала я. – А что же в Адвеге‑то сейчас делается, интересно? И что будет там? Хоть бы ребята спаслись как‑нибудь уж…

– Уверен, что Эдуард Валентинович там во всём разберется.

Я вздохнула и полезла в рюкзак. Пора отключать датчик, а затем идти спать. Ещё некоторое время мы сидели с Сашей в гостиной старого дома, греясь у камина. Обсудив завтрашний маршрут, дорогу до Клина и детали путешествия, мы решили начать готовиться к ночи.

– Что ж, Машка, – сказал Вебер, уже порядком надравшись своим портвейном. – Думаю, тебе пора в опочивальню, а мне готовиться держать караул.

– О, да, конечно. В вашем состоянии самое оно, господин Вебер, – ответила я, потягиваясь. – Ну, спокойной ночи.

– Спокойной ночи, Машка.

Я поднялась наверх. Вместе со мной оставили ночевать Рекса, поэтому я была абсолютно спокойна за свой сон. В спальне я зажгла несколько свечей из тех, что были расставлены на комоде, затем подготовила кровать ко сну и сразу же улеглась.

Думать сил не было.

Тепло и бессилие мгновенно навалились на меня мягким полотном, и уже через пять минут я провалилась в сон, позабыв все на свете.

Мне снился Вебер. Мы гуляли с ним по какому‑то полю, заросшему сухой, почти безжизненной травой, но в которой, покачиваясь на тонких стебельках, росли белые цветы. Я была одета в белое платье, а Вебер был в своей броне, отчего складывалось впечатление, что он мой телохранитель. На самом деле во сне всё было не так. Совсем по‑другому…

Мы гуляли по этому полю, там, дальше, у его границ шелестел хвойный лес, тянулась виляющая дорога куда‑то в чащу, к роднику – я просто знала, что там родник, и всё. Не видела его во сне, но знала, словно бы была здесь когда‑то. А там, вдалеке, с другой стороны, деревня, огромная берёза и церковь с блестящим на солнце золотом купола. Западнее – лес, лес, лес и ЛЭП, широкой полосой уводящий вдаль. Благодать!

Мы с Вебером о чем‑то разговаривали, смеялись, шли куда‑то, держась за руки… Где‑то по полю бегали Рекс и Декстер, лаяли, радостно виляли хвостами. Ветер свежий, дикий. Он был как будто бы настоящим, и я все никак не могла им надышаться. Закрыв глаза, вдохнула поглубже – вдруг больше не будет такого ветра в моей жизни? Открыв глаза, увидела Вебера. Он смотрел на меня и улыбался, и взгляд его каре‑зелёных глаз был самым прекрасным на свете…

Утром я проснулась, переполненная вдохновенным волнением. Сердце неистово сильно билось в груди, кровь горчила, улыбка не сходила с губ. Лежа в кровати и глядя на светлые солнечные зайчики, играющие на растрескавшемся, посеревшем от пыли потолке, я думала о том, что счастлива.

***

Семь утра. Я с жадностью глотала воду из бутылки, заливая ей сухость в горле. В голове шумело, кости ломило, волосы ещё не высохли после быстрой помывки в ванной старого дома в Ямуге. Вебер сегодня с самого утра был чрезвычайно бледный и какой‑то помятый. Впрочем, я сразу поняла, что он пил весь свой хвалёный караул. Удивительно, что мне вообще удалось разбудить его.

Устало вгрызаясь в половинку слишком кислого яблока, я подумала о том, что наша дорога до Клина будет утомительно долгой. Мы покинули Ямугу всего полчаса назад и по‑прежнему плелись по автомобильной трассе Е105 без всякого намёка на оживленные поселения. Бесконечный лес, тянущийся вдоль дороги, иногда сменялся или почти полностью высохшими озерами, или желтеющими, выжженными солнцем полями. Изредка взгляду попадались реки, заросшие высокой травой, и размытые дороги, ведущие к остаткам поселений. А уже спустя полтора часа у обочины трассы начали вырастать пятиэтажки и высокие дома. Узкие тропинки неожиданно превратились в широкие заасфальтированные улицы, а у дорожных карманов стали появляться автобусные остановки.

Мы с Вебером прошли мимо свёрнутой таблички с надписью «Клин» и продолжили идти по шоссе к центру полупустого города. Там мы сразу встретили караванщиков, развернувших лагерь прямо на обочине трассы. Здесь же проводили время и другие люди.

Я огляделась. Из стороны в сторону неспешно прохаживался вольный торговец, пытающийся объяснить хилому путешественнику важность отсутствия металлической крошки на дне походного чайника. Молодая женщина с убранными в хвост кроваво‑красными волосами с пристрастием рассматривала предлагаемые ей одним из торговцев ножи. Кое‑кто из жителей шатался возле самодельных прилавков, разыскивая для себя что‑то полезное. Неподалеку от торговой точки караванщиков крутились какие‑то рослые парни в тёмной одежде спортивного кроя. Они что‑то с энтузиазмом обсуждали и громко смеялись, заливая в бак своей старенькой «Нивы» топливо из грязной металлической канистры.

Мы с Вебером остановились на пятачке прямо напротив караванщиков: нам надо было купить воды. Пока наёмник торговался с ребятами, я от нечего делать выудила из канавки сухую палку и решила покидать её Рексу и Декстеру.

– Ну, чего там? – спросила я спустя десять минут, увидев, что Вебер возвращается. – Как там дела с водой?

Наёмник приподнял матерчатый мешок.

– Вода у нас, – сказал он, оглядываясь по сторонам. – А вы чем тут занимаетесь?

– Играем.

Я отдала Рексу последний кусочек пресного печенья и отряхнула руки.

– Нам пора. – Вебер почесал за ухом радостно виляющего хвостом Декстера. – Времени у нас не так много, а Москва к нам сама не прибежит.

Вебер завозился с сумками, укладывая воду, а я как раз закинула на плечи свой рюкзак, когда Декстер в очередной раз притащил мне палку.

Между тем к шоссе стали подтягиваться и другие жители города, многие из них выглядели либо больными, либо слишком худыми. Кто‑то нёс в руках штопаные сумки, у кого‑то были с собой корзины или пакеты. Круглощёкий мальчуган, один из жителей Клина, выбежав на дорогу, начал прохаживаться вокруг «Нивы», глядя на неё огромными глазами. Через