Дочери судьбы - Тара Хайланд

Кейтлин почувствовала его пристальный взгляд и повернулась, глядя на него, слегка улыбаясь, зная, что творится у него в голове. Но глаза оставались серьезными, когда она сказала:

– Уже поздно, тебе пора.

Он слегка надулся.

– Не хочу уходить, ma petitette[34].

Они встречались уже три месяца, и он вел себя очень терпеливо. Это было самое большее, что Кейтлин позволяла между ними. Сначала она была полна энтузиазма, наслаждалась поцелуями, прикосновениями, ласками. Но внезапно что-то менялось. Она вдруг замыкалась в себе, забывала о чувствах и задумывалась. Тогда Люсьен понимал, что она от него ускользает. Сначала он пытался с ней заговорить, спрашивая, что случилось. Кейтлин настаивала, что с ней всё в порядке. Люсьен ей не верил, но не мог выдавить это из нее силой, и в конце концов ему казалось, что проще всего оставить все как есть.

Больше всего обижало то, что она даже не позволила ему просто остаться на ночь, спать рядом с ней. Вероятно, потому, что она не верила, что этим его желания ограничивались. Но на самом деле в его сегодняшней просьбе не было скрытого подтекста. Ему просто нравилось просыпаться рядом с ней. С другими он такого не чувствовал, и ему было больно оттого, что она, казалось, не понимала, что с ней у него все по-другому, с ней он совсем другой.

Теперь Люсьен сел, не желая на этот раз пустить все на самотек.

– Сама говоришь, уже поздно. Неужели так ужасно, если я останусь?

– Завтра рано начинаются занятия, – ровным голосом сказала она. – Нужно немного поспать.

– А как насчет следующей пятницы? – невозмутимо предложил он. – Приходи ко мне. Я приготовлю ужин…

Люсьен встал коленями на кровать, протянул руку и взял ее за подбородок, проведя большим пальцем по ее мягким губам. Кейтлин машинально приоткрыла рот, втягивая его внутрь, между зубами.

– А после ужина осталась бы ночевать, – продолжил он, ободренный тем, что ее язык ласкал кончик его большого пальца. – Тогда тебе не придется вставать рано на следующее утро и…

Не успел закончить предложение, как она сильно прикусила его большой палец. Он взвизгнул, отдергивая руку.

– Боже, Люсьен, ты не можешь оставить эту тему?

Она полыхнула глазами.

Он взглянул на отметины зубов на большом пальце и на нее.

– Хотелось бы знать, в чем проблема.

Наступила долгая пауза. Она смотрела на него, и он не мог понять выражения ее глаз. В какой-то момент он подумал, что вот сейчас она объяснит, но потом она, видимо, передумала и отвела глаза.

– Я думаю, тебе пора, – сказала она.

И все. На этот раз он спорить не стал.

Люсьен ушел, и Кейтлин сразу легла в кровать. Но прошел час, а она не сомкнула глаз, мысленно прокручивая их разговор.

Она поступала с ним нечестно и знала это. Но разве он поймет, почему она его отталкивает? Несколько раз она собиралась рассказать ему о том, что произошло в «Грейкорте». Вот и сегодня тоже. Но каждый раз ее что-то останавливало. Ей не хотелось, чтобы он думал о ней иначе, иначе относился, жалел. Не хотелось, чтобы их отношения зависели от того случая.

Вместо этого Кейтлин не переставала надеяться, что со временем, когда она будет доверять ему больше, все произойдет само собой. Но пока она была не готова.

«А будешь ли когда-нибудь?»

Она беспокойно повернулась. Голосок сомнения задал вопрос, который она пыталась обойти. Но с некоторых пор все чаще и чаще задумывалась, что с этим пора кончать. Ей не хотелось быть жертвой, чтобы случай управлял ею всю оставшуюся жизнь. Переезд в Париж был началом новой жизни, прошлое осталось позади. А теперь ее поведение с Люсьеном ясно показало, что она так и не сумела справиться с прошлым. С последней мыслью она погрузилась в беспокойный сон.

– Мадемуазель О’Дуайер?

Кейтлин очнулась от грез наяву и, подняв глаза, обнаружила, что на нее уставился весь класс. Интересно, на сколько она отключилась. Судя по неодобрительному выражению на лице мадам Тессье, прошло немало времени.

Кейтлин выпрямилась.

– Извините, мадам. Что вы сказали?

Старушка помрачнела.

– Не поведаете ли нам об основных недостатках в системах компьютерного проектирования и компьютеризированного производства? Могу подсказать: об этом я говорила последние полчаса.

Пустые глаза Кейтлин сообщили женщине все. Кейтлин никогда не нравилось компьютерное проектирование.

Мадам тяжело вздохнула.

– Главный недостаток, о котором стоит знать, – многозначительно сказала она, – заключается в том, что компьютерные фирмы не потрудились полностью разработать этапы проектирования, раскроя моделей и производства. Стадия проектирования просто была упущена.

Кейтлин склонила голову над блокнотом и записала слова. Когда прозвенел звонок, возвещающий об окончании урока, она не удивилась, что мадам попросила ее остаться.

Однако вместо нотации мадам хотела обсудить планы Кейтлин после окончания школы моды. До конца курса оставалось три месяца, и она отдельно беседовала с каждым студентом. Главная мысль, которую ей хотелось до них донести, – найти работу будет нелегко.

– Я связалась со своими знакомыми в фирмах «Лакруа» и «Готье», – сообщила она Кейтлин, – поскольку считаю, что вы неплохо бы им подошли. Но, к несчастью, сейчас у них вакансий нет. Поэтому скажу вам то, что говорю всем студентам. Как обычно, на финальной выставке три призера награждаются полугодовым контрактом в доме моды. В этом году выиграть эти места важнее, чем когда-либо.

Она пожала худенькими плечами.

– Доведись вручать эти призы мне, то, принимая во внимание вашу работу, которую я видела за эти два года, вы бы, несомненно, получили один из них.

Она натянуто улыбнулась.

– Такое я говорю не каждому – и не хочу, чтобы мои слова просочились за стены этого кабинета. Ясно?

– Да, конечно, – быстро откликнулась Кейтлин.

– Но команда судей состоит из профессионалов нашей индустрии, поэтому тут не угадаешь, кто победит. И неважно, как вы работали эти два года: зачтется только финальный показ. Возможно, это несправедливо для тех из вас, кто постоянно хорошо работал, но таковы правила игры.

– Я понимаю.

Мадам взглянула на нее серьезно.

– А вот тут позвольте вам не поверить. Витаете в облаках, как сегодня на уроке…

Кейтлин нахмурилась. Она-то думала, что избежала нагоняя.

– Сейчас не время почивать на лаврах. Выиграть хотят все. Ваши однокурсники из кожи вон вылезут, чтобы получить призы, – и вам тоже не мешает этим заняться.

Кейтлин уставилась на нее, гадая, чего мадам надеялась добиться, рассказывая ей все это. Кейтлин не только не чувствовала вдохновения: она, откровенно говоря, вообще впала в отчаяние. Сейчас ей казалось, что женщина намекает ей, что у нее нет ни малейшей надежды на победу.

Мадам, наверное, почувствовала ужас Кейтлин, потому что заговорила мягче:

– Ну что я могу вам посоветовать – покажите все, на что способны. – Она слегка улыбнулась. – И представьте достойную коллекцию.

Возвращаясь на метро домой, Кейтлин обдумывала слова мадам. Разговор о финальной выставке, о жизни после учебы в колледже внезапно напомнил, что будущее не за горами. До нее доходили слухи о том, как тяжело пробиться на рынке труда: достойных кандидатов много, а рабочих мест слишком мало. Многие прошлогодние выпускники, очевидно, все еще безработные. Но, услышав это от самой мадам, она по-настоящему забеспокоилась.

– Тебе всегда найдется работа в «Мелвилле».

В прошлый раз об этом ей напомнил Уильям, которому она звонила каждый месяц, выполняя долг. О трудностях в поисках работы она не сообщала. Он просто ввернул предложение в разговор, давая понять, что место в отделе дизайна «Мелвилла» ее всегда ждет.

– Спасибо, – поблагодарила она. – Буду иметь в виду.

На самом деле она считала, что хуже ничего быть не может. Если с точки зрения профессии место было подходящее – хотя какое там, со всем этим бежевым и синим и классическими фасонами, а не модой, – Кейтлин взялась бы за что угодно, лишь бы не работать на Уильяма. Даже выходить на полный день в кафе Алена.

Хотя до этого, может, и не дойдет. У нее было назначено несколько собеседований. Кроме того, как сообщила мадам, существует финальный показ моделей в школе, куда