Дочери судьбы - Тара Хайланд

в стиле английского ампира, панели розового дерева, ковры с глубоким ворсом, такие мягкие, что так бы лег и заснул. Но подразумевались также ультрасовременные детали: лифты с голосовым управлением, витрины с сенсорными кнопками, компьютеризированные каталоги магазинов, чтобы покупатели могли найти и заказать именно то, что им нужно, даже из Парижа или Лондона. В общем, идеальное сочетание традиционного и современного.

Пока она говорила, Ямамото начал кивать. Здесь было больше того, о чем он мечтал. Жена поймала его взгляд и улыбнулась. Как обычно, она была права. Вот с кем можно вести дела.

Пару дней спустя Ямамото позвонил Уильяму и сообщил, что желает стать его партнером.

– Только при одном условии, – добавил стальной магнат.

– Всё, что пожелаете, – ответил Уильям.

– Я хочу, чтобы на открытие магазина в Токио прилетела ваша дочь Элизабет.

Уильям собрал всю свою волю, чтобы не показать удивление.

– Элизабет?

– Ну конечно. В конце концов, именно она убедила меня подписать сделку.

Уильяму не понравилось, что Элизабет действует за его спиной, как он это видел. На самом деле он был взбешен.

– Ну, я никак не могу разрешить ей лететь, – категорично заявил он. – У нее недостаточно опыта.

Комментарии адресовались Коулу. Они втроем сидели в кабинете начальника отдела стратегического планирования, которого уже отругали за то, что он все это допустил. Дочери Уильям до сих пор не сказал ни слова. Будто ее там не было вовсе.

– Мы пошлем вместо нее Кэтлин, – объявил он. – Я позвоню Ямамото и сообщу, как мы будем действовать.

Элизабет в тревоге смотрела на отца. Ей не верилось, что он отбирает у нее дело. Было бы черной несправедливостью отправить вместо нее Кэтлин, когда именно Элизабет добилась этой чертовой сделки.

Удивительно, но в течение всего разговора Коул молчал. Теперь он поднял голову. Элизабет приготовилась к неизбежному. Уж он-то не встанет на ее сторону.

Однако она ошиблась.

– Ямамото хочет, чтобы магазином занялась Элизабет, – просто констатировал он. – Если вы не пошлете ее, он откажется от сделки.

Это охладило пыл Уильяма.

– Я за ней присмотрю, – продолжил Коул. – Один неверный шаг – и отправлю назад.

Уильям долго и пристально разглядывал старшую дочь. Она затаила дыхание. Ему все явно не нравилось, но он не мог ничего сделать. Коул прав. Ямамото хотел, чтобы прилетела она. Тут либо потерять сделку, либо разрешить ей туда отправиться.

– Хорошо, – проворчал он. – Будь по-твоему.

И вышел, оставив ее с Коулом наедине.

– Спасибо за поддержку, – неловко поблагодарила она.

– Не за что, – усмехнулся он. – Черт, я бы все сделал, чтобы вы не мелькали у меня перед глазами, сами знаете.

Она засмеялась. И потом неожиданно предложила:

– Может, пойдем выпьем? Отметим избавление от меня.

– Не могу, – он был краток. – Уже все распланировано.

Он кивнул на окно кабинета. Элизабет повернулась и увидела стоявшую снаружи Кэтлин. С распущенными волосами, накрашенная, она выглядела довольно привлекательно. Элизабет прикинулась, что ее это не волнует, и добавила:

– Ну что ж, может, в другой раз.

У него дернулись губы.

– Да. Может.

Глава двадцать вторая

Эмбер и Ева стали не разлей вода. Всю неделю они были образцовыми ученицами. В половине седьмого Ева вытаскивала Эмбер из постели, чтобы та не опоздала к восьмичасовой проверке, запретила прогуливать уроки и даже заставила записаться на кросс по пересеченной местности через поросшие вереском пустоши. Все это было частью продуманного плана Евы. По ее мнению, если они будут вести себя хорошо, мисс Достон не станет следить за ними слишком пристально.

– Э-это путь наименьшего сопротивления. Saca?

В общем, в течение недели они вели себя послушно. А каждую пятницу и субботу наряжались и сбегали в Уитби, близлежащий курортный городок на берегу моря. На неимоверно высоких каблуках они ковыляли вниз по унылым холмам йоркских пустошей в старый городок Уитби, а затем по лабиринту переулков и узких улочек – к оживленной набережной и любимому клубу «Синди». Стоя в очереди и дрожа от холода, они поднимали глаза на огромный темный «Бомонт», будто свисающий с Восточного утеса, и хихикали над тем, как им повезло, что не попались.

Ранее они заключили договор: не встречаться с одними и теми же парнями дважды. Через неделю после первой экскурсии Джед и Льюис вернулись в надежде повторного представления. Но девчонки откровенно насмехались, притворяясь, что не знакомы с ними.

– Мне не нужен постоянный кавалер, – заявила Ева, отбрасывая назад роскошную копну волос. – Это просто для практики, для той поры, когда я встречу того, кто мне понравится по-настоящему.

Эмбер кивнула. Она всегда соглашалась, что бы Ева ни сказала.

Но, несмотря на браваду, Ева не сильно старалась переспать с избранными парнями. Когда Эмбер спросила ее, в чем дело, та призналась:

– Это же мальчишки. В следующий раз я выберу настоящего homem[31].

– Да, я тоже, – энергично кивнула Эмбер.

Все шло прекрасно. Каждую неделю они выбирали пару ребят, валяли дурака, а в два возвращались в школу, под привычный кров и в теплые постели. Эмбер еще никогда не была так счастлива.

Когда наступили рождественские каникулы, ей впервые за все время учебы не хотелось ехать домой. Утешало лишь то, что родители были счастливы от ее успехов в школе «Бомонт». В первый же вечер отец посадил ее в кабинете и зачитал табель успеваемости за полугодие, тепло похвалив ее в конце:

– Молодец!

Позже вечером мать зашла к ней в комнату с подарком: платьем от Донны Каран, которое обещала Эмбер, если та переживет семестр без приключений.

– Только не говори папе, что я тебе его купила, – предупредила мать.

Рождество в Олдрингеме было тихим и скучным. Дядя Пирс привез на несколько дней бабушку Розалинду. Здоровье ее быстро ухудшалось, хотя она до сих пор выглядела, как всегда, элегантно.

– Эмбер, ты превращаешься в очень хорошенькую девушку, – заметила она в день приезда. – Только в жизни не полагайся на внешность. Элизабет мыслит правильно: упорный труд приведет тебя дальше, чем смазливое личико.

Бабушка Розалинда не обошлась без обычной нотации, но Эмбер не возражала. Бабушка могла пошутить, и у нее всегда находились интересные истории о ее молодости. К несчастью, во время этих каникул Эмбер не всегда удавалось с ней поговорить, потому что тут же появлялся вездесущий Пирс, суетясь вокруг матери, как квочка. Даже обычно благодушная Изабель временами огрызалась.

– Пирс, ради бога, посиди спокойно хоть пять минут, – говорила она, потирая виски. – У меня голова раскалывается. И у твоей бедной матери, как я понимаю, тоже.

Вот уже второй год подряд Кейтлин на Рождество не приезжала. Жаль, конечно, потому что, когда Эмбер видела ее в последний раз – где-то года полтора назад, – она выглядела круто, гораздо круче, чем когда впервые появилась в поместье Мелвиллов. Эмбер расспросила бы ее о школе моды и жизни в Париже; на самом деле она тайно надеялась выпросить туда приглашение.

– Почему она не приезжает? – спросила она Элизабет однажды вечером.

– А ты спроси ее, – сурово ответила сестра, чем сильно разозлила Эмбер: сама-то Элизабет наверняка все знает.

Элизабет осталась все такой же надменной занудой. В первый же вечер она прочитала Эмбер длинную нотацию по поводу исключения из школы – боже, она иногда вылитый отец, – а потом предложила помочь подготовиться к пробным экзаменам, которые будут в январе.

– Если начнешь готовиться сейчас, меньше придется работать летом, – повторяла она.

Скучища.

Но в этом была своя выгода: когда Эмбер нужно было уединиться у себя в комнате, все думали, что она идет заниматься. Но вместо штурма учебников она тайком болтала по телефону с Евой. Они разговаривали друг с другом каждый день, все каникулы, строя планы на следующий семестр. У Евы в Бразилии развлечений было больше: каждый вечер в Рио она куда-нибудь ходила. Она рассказывала о старых друзьях и о парне, с которым познакомилась.

– Он просто классный, мы с ним занимались сама знаешь чем. Американец. Намного круче английских мальчишек.

Эмбер тихо завидовала.

Когда на восьмой день самого холодного и унылого января в истории они вернулись в школу «Бомонт», Эмбер уже