Дочери судьбы - Тара Хайланд

другой вид, необычный. Стоило приложить немного усилий, и вот результат. А на неделе Кейтлин ходила за покупками и потратила месячную зарплату на винтажное платье, которое нашла в одном из бутиков Марэ. В платье в стиле ампир она влюбилась с первого взгляда, и для сегодняшнего вечера оно подойдет идеально.

Но изменилась не только одежда. Зайдя в комнату Вероники, она совершила набег на косметичку. Тушь и подводка сделали выразительными огромные синие глаза и придали гламурный вид. Темно-сливовая помада подчеркнула полные чувственные губы. Давно она не красилась.

– Хорошо выглядишь.

В дверях ванной за ней наблюдала Вероника. Кейтлин слабо улыбнулась.

– Спасибо.

– Когда идешь?

– Скоро, – пообещала Кейтлин.

Она знала: Жюль вот-вот должен был прийти, и соседка жаждала занять ванную. Вероника коротко кивнула.

– Поцелуй Люсьена от меня, – сказала она и ушла.

«Скоро», – подумала Кейтлин.

Она скоро уйдет. А должна была с полчаса назад. Там, на другом конце города, ее ждет Люсьен. Но сегодня вечером ее храбрость испарилась. В конце концов Кейтлин пошла к холодильнику, нашла у Вероники водку и налила себе полный стакан. И теперь ждала, когда спиртное сотворит чудо.

Кейтлин схватилась за раковину, стараясь прийти в себя. Люсьен – не Эллиотт, напомнила она себе. История не повторится. Она двадцатилетняя женщина, а не наивная девчонка, приехавшая в Олдрингем несколько лет назад.

Почувствовав себя немного лучше, Кейтлин допила остатки и поморщилась, когда водка обожгла ей горло. Она бросила беглый взгляд на отражение в зеркале и решила, что пора идти.

Поставив посудину рядом с раковиной, она отвернулась от зеркала, но ненароком зацепилась рукой за пустой стакан, и тот отлетел в сторону. Кейтлин увидела, как он разбивается о твердый кафель, разлетаясь на мелкие кусочки. Она уставилась на беспорядок и почувствовала, как по телу пробегает дрожь. Оставалось надеяться, что это не дурное предзнаменование, которое омрачит предстоящую встречу.

Полчаса спустя Кейтлин добралась до дома Люсьена. Водка, наконец, сделала свое дело, прогнав сомнения последних минут. Она толкнула железные ворота и пошла по красивой мощеной аллее к многоквартирному дому. У входа она столкнулась с кем-то из местных жителей, проскользнула мимо и пробежала пять пролетов лестницы до квартиры Люсьена на верхнем этаже.

Когда он открыл дверь, одетый по-домашнему небрежно в джинсы и белый халат, с длинными волосами, стянутыми сзади, она расслабилась.

Люсьен, в свою очередь, окинув Кейтлин взглядом, решил, что никогда не видел ее такой красивой. Платье, макияж, волосы, ниспадающие на лицо… Она, несомненно, готовилась к свиданию с ним. Он довольно улыбнулся.

– Comme tu es jolie, ma petite[36].

Он хотел ее поцеловать, но она бросила ему бутылку дешевого бордо, которое купила по дороге.

– Я принесла вино, – сообщила она совершенно без надобности.

– Спасибо.

Он взглянул на этикетку и приподнял бровь.

– Не стоило беспокоиться, правда.

Не обращая внимания на сарказм в его голосе, она прошла мимо него. Ей всегда нравилось бывать у него дома. Квартира была открытой планировки в лучшем ее качестве: очень светлая, с кленовым полом, выкрашенными в белый цвет балками и окнами, выходящими на юг. Из окон открывался вид на парижские крыши с дымоходами.

Она бросила куртку на спинку стула. Запах корицы манил ее в крошечную кухню, где на плите в кастрюле томилось что-то, похожее на тушеное мясо. Не обратив внимания на еду, она нашла открытую бутылку вина и наполнила бокал.

– Что ты готовишь? – спросила она, когда вошел Люсьен.

Она прислонилась спиной к стойке и отхлебнула вина.

– Эль-хам-лахлу.

– Что-то сложное.

– Сладкая баранина. Алжирское блюдо. Мамин рецепт.

Он шагнул к Кейтлин и потянулся к ее талии, но она вывернулась и начала выдвигать ящики.

– Судя по запаху, скоро будет готово, так почему бы мне не накрыть на стол?

Она достала несколько столовых приборов и, повернувшись, взглянула на кастрюлю.

– И, может быть, мясо надо помешать. Жаль, если подгорит.

Когда она ринулась из кухни, Люсьен бросил на нее странный взгляд, но ничего не сказал. А когда она вернулась, он был слишком занят, раскладывая мясо, чтобы заговорить о том, что его беспокоило.

Блюдо получилось необычайно аппетитным, как и казалось на первый взгляд: сладкая и нежная ягнятина с экзотическими ароматами Северной Африки, которые давали апельсин и корица. Но Кейтлин почти не прикоснулась к вкусной еде. Она размазала кускус с маслом по тарелке, надеясь, что Люсьен этого не заметит. И сосредоточилась на вине. Вино тоже было из Алжира, из Шато Мансура, как объяснил Люсьен. Как бы то ни было, пилось оно чрезвычайно хорошо. Кейтлин точно не знала, сколько выпила, пока не пошла налить еще, и Люсьен протянул руку, чтобы ее остановить.

– Может, немного сбавишь обороты? Ты почти ничего не съела. – Он кивнул на ее полную тарелку. – Спиртное сразу ударит в голову.

– У меня все в порядке, – натянуто сказала она.

Он пристально посмотрел на нее.

– Правда, Кейтлин? Если ты плохо себя чувствуешь, я отвезу тебя домой.

– Нет!

Голос прозвучал неожиданно резко.

Просто пока она здесь, ей хотелось с этим покончить. Смягчившись, она сказала:

– Я хотела сказать… Я не хочу домой. Я хочу остаться здесь… с тобой.

Чтобы доказать, она наклонилась и его поцеловала. Поцелуй был кратким, несколько секунд, не больше, потом она отстранилась.

Глядя на Кейтлин, Люсьен колебался, разрываясь между желанием быть с ней и подозрением: что-то не так. Она пьет, потом делает первый шаг… все это так на нее не похоже.

Возможно, он заговорил бы с ней о своих сомнениях, если бы не увидел, как слегка приоткрылись ее губы, если бы его взгляд не скользнул вниз, заметив, как участилось ее дыхание, как вздымается великолепная грудь, натягивающая муслиновый лиф платья. Он никогда еще не хотел ее так сильно. Люсьен не стал настаивать на том, чтобы проводить ее домой, а взял за руку и повел вверх по винтовой лестнице в спальню.

В этой комнате с белыми стенами, голыми полами, почти без мебели Кейтлин много раз бывала и раньше – только днем, когда в окна лился солнечный свет. Теперь, ночью, в полумраке, все выглядело иначе. На карнизы здания наклонная крыша и пересекающие ее балки отбрасывали жуткие тени. Она присела на край кровати и почувствовала, как заколотилось сердце.

Люсьен, видимо, ничего необычного не замечал. Он сел рядом с ней, откидывая волосы с ее лица, и сказал:

– Ты не можешь себе представить, как я мечтал об этом, chérie.

Она не ответила: во рту пересохло. Вместо этого она закрыла глаза, а он наклонился и начал ее целовать. Кейтлин пыталась выкинуть из головы все мысли, представить, что она где-то еще. Ей бы пережить сегодняшний вечер, и тогда все будет хорошо, в этом она не сомневалась.

Снаружи погода изменилась, началась буря. Откинувшись на подушках, она слышала, как по мансардному окну колотит дождь. Чувствуя, как руки Люсьена блуждают по телу, заставила себя лежать тихо, пока он ласкал ее и целовал. Даже тогда Люсьен не заметил, что Кейтлин не отвечает на ласки. Он был слишком поглощен своей иллюзией о том, как сложится вечер, и не видел, что происходит на самом деле.

Теперь он стоял над ней на коленях, одной рукой прижимая назад ее руки, а другой начиная расстегивать пуговицы платья. Кейтлин это не понравилось, она будто попала в ловушку. Спиртное расслабиться не помогло – она только лишь не могла сдержать эмоции. Отвернувшись от него, она пыталась заговорить.

– Нет, Люсьен…

Но он ее не слышал. Он целовал ее шею, растянувшись вдоль нее и своей тяжестью не давая ей возможности двигаться. Тогда она начала сопротивляться, но Люсьен, похоже, принял это за часть игры и сильнее схватил ее за руки.

– Люсьен, пожалуйста!

Она дернулась под ним, и он тихо усмехнулся, ошибочно приняв ее сопротивление за страсть.

Позже она не могла точно вспомнить, что произошло. Только что они лежали вместе и целовались, и вдруг она перебралась на другую сторону кровати и застегивала пуговицы, а Люсьен сидел на корточках, потирая щеку и глядя на нее так, будто она сошла с ума.

– Что, черт возьми, с тобой происходит, Кейтлин?

Его слова пронзили ее, за беспокойством и замешательством проглядывало очевидное раздражение. Она