Прятки - Диксон Уиллоу

руки под мои подмышки и обхватить мою шею в чем-то вроде захвата «фулл-нельсон». Я полностью под его контролем, и каждый сильный толчок приближает меня к грани оргазма, пока я не балансирую на ней, так близко к кульминации, но не могу перейти грань и наконец достичь ее.

Мои ноги скользят по мягкой земле, но его железный захват удерживает меня на месте, так что я буквально прыгаю на его члене. Но вместо того, чтобы причинять боль, дополнительная сила подталкивает меня к оргазму.

Его ритм сбивается, прежде чем я достигаю пика, и он так сильно входит в меня, что поднимает меня с ног, когда кончает с диким криком. Влажный жар наполняет меня, и вместо того, чтобы испугаться, осознание того, что он кончил в меня, подталкивает меня к последнему шагу, который мне нужен, и я кончаю так сильно, что мир мигает и теряет фокус, когда я разбрызгиваю свою сперму по лесной земле и дереву передо мной.

Он не перестает трахать меня даже после того, как кончает, и каждый толчок усиливает мое удовольствие, пока я не становлюсь безвольной, полусознательной кучей в его руках. Удовольствие быстро сменяется болью, но я настолько ушел в себя, что мне нравится, когда он постепенно замедляет темп и наконец останавливается, его твердый член все еще глубоко во мне.

Он размыкает руки и отпускает меня. Я ожидаю, что он вытащит член и оставит меня восстанавливаться самостоятельно, но он просто обнимает меня за талию и поддерживает, как будто знает, что я упаду, как только он отступит.

Мой мозг слишком затуманен оргазмом, чтобы слишком сильно задумываться о том, почему он просто не развязывает веревку и не оставляет меня одного, и я закрываю глаза наслаждаясь его сильным, твердым присутствием позади меня, пока я медленно спускаюсь с вершины оргазма.

Я не знаю, как долго мы пробыли в таком положении, но ощущение его мягкого члена, выскальзывающего из меня, пробивает туман послеоргазменного состояния и возвращает меня в настоящее.

Реальность того, что произошло, ударяет меня как грузовой поезд. Я не только потерял девственность в заднице, но и получил свой первый кремпай.

Это заставляет меня хихикать, и я настолько выбит из колеи, что мое хихиканье превращается в громкий фыркающий смех, когда он наконец отпускает меня и отступает назад.

Я могу только представить, как я сейчас выгляжу с руками, привязанными к дереву, с моим измученным членом, выставленным на всеобщее обозрение, и с моей голой задницей в воздухе.

Я все еще пытаюсь осознать все, что только что произошло, когда он дергает за один конец веревки и развязывает один из узлов. Еще один быстрый рывок за другую часть веревки освобождает мою вторую руку.

Внезапная потеря опоры заставляет меня пошатнуться, но вместо того, чтобы позволить мне упасть на землю, он обнимает меня за талию и прижимает к своему сильному телу, чтобы удержать равновесие.

Мне нужно несколько мгновений, чтобы прийти в себя, и я умудряюсь остаться на ногах, когда он снова отпускает меня и отступает, оставляя меня одного.

Мои руки дрожат так же сильно, как и ноги, когда я подтягиваю беговые штаны и прикрываюсь. Укол боли, который я уже чувствую теперь, когда послевкусие прошло, напоминает мне о том, что только что произошло. Когда штаны снова на месте, я медленно поворачиваюсь.

Я почти ожидаю, что он ушел, но он стоит за моей спиной, низко натянув капюшон на лицо, и пристегивает веревку, которую он смотал в кольцо, к своему ремню с помощью карабина.

Сейчас уже почти темно, но между тяжелыми облаками и ярким светом почти полной луны я вижу очертания сильной челюсти и подбородка и пару полных губ под тенью его капюшона.

Я отрываю взгляд от его лица и оглядываюсь в поисках какого-нибудь ориентира, чтобы сориентироваться, но ничего не вижу.

Я понятия не имею, где мы находимся.

— Заблудился? — спрашивает он, и в его сексуальном хриплом голосе слышится нотка веселья.

Я пытаюсь подавить дрожь, пробегающую по моему позвоночнику, но тихое хихиканье, заполняющее воздух, между нами, говорит мне, что у меня это не получилось.

У него сексуальный голос, и вживую он звучит еще лучше, чем через динамик камеры, которую он установил в моей комнате.

— Да, — признаюсь я с нервным смешком. — Обычно я хорошо ориентируюсь и нахожу дорогу в лесу, но я был немного отвлечен, убегая от тебя, чтобы обращать внимания на то, куда бегу.

— Это север. — Он указывает налево.

— Откуда ты это знаешь? — спрашиваю я, не успев себя остановить. — У тебя с собой есть компас?

Он поднимает запястье и показывает мне тактические часы.

— Да, но я не так узнал, где мы находимся.

— Тогда как? — настаиваю я. — Ты можешь сражаться как шпион, выслеживать как охотник и ориентироваться в лесу как лесник. А еще лазать по деревьям как паук-обезьяна и взламывать общежития как кошка-вор. Как ты можешь делать все это, когда большинство учеников этой школы едва могут ходить босиком по траве и, скорее всего, умрут, если им придется провести несколько часов в лесу без команды слуг и грузовика с оборудованием для кемпинга?

— Я не такой, как большинство студентов здесь, — говорит он, не выказывая ни малейшего раздражения от моих вопросов.

Я невольно фыркаю от смеха.

— Да, без шуток. Я бы подумал, что ты федеральный агент или тайный агент, если бы ты не тратил время на то, чтобы наблюдать за мной.

Его смех низкий и немного хриплый, и что-то в моей груди вспыхивает, как небольшой всплеск адреналина.

— Мы близко к хижине, — говорит он. — Вот почему я знаю, где мы находимся, без компаса.

— Здесь есть хижины? — Я не исследовал большую часть обширных лесов, но, когда я только приехал сюда, я посмотрел топографические карты в школьных архивах. Ни на одной из них не было хижин или зданий.

— Пойдем, — говорит он, делая жест «иди за мной».

Мои ноги все еще немного дрожат, но я иду за ним, пока он ведет меня через деревья. Мы идем всего около двадцати секунд, когда перед нами как будто из ниоткуда появляется постройка.

Это хижина, точно такая, как он и говорил.

— Что это за место? — спрашиваю я, осматривая ее.

В темноте трудно разглядеть много деталей, но здание квадратное и приземистое, с остроконечной крышей, высокой трубой и ставнями на окнах. Очевидно, оно стоит здесь уже давно, но снаружи выглядит в хорошем состоянии, а территория вокруг ухожена. Перед зданием находится кострище с темным