Бывший. Неверный. Родной - Ольга Вячеславовна Тимофеева

— Для начала вам нужно самой в это поверить. Если вы счастливы, что Влад рядом, и уверены в его искренности, Коля это почувствует. Ему важнее всего видеть, что вы спокойны и уверены. Тогда и он примет это без потрясений. Но всё, что вы делаете, должно идти от сердца. Не ради кого-то, а ради вас двоих.

Я молчу, чувствуя, как его слова ложатся на мои плечи очередным тяжелым грузом. Внутри всё переворачивается. Он прав. Но что, если я сама ещё не уверена в своих чувствах? Что, если мой страх разрушить хрупкое спокойствие Коли сильнее моего желания быть честной?

— У вас есть время, Катерина, — врач делает шаг назад, оставляя пространство для размышлений. — Но не стоит его затягивать. Лучше всего говорить с ребёнком на таких эмоциональных подъемах, когда он чувствует себя хорошо. Когда рядом Влад, возможно, и есть подходящий момент.

Глава 50

Я стою у окна, вглядываясь в серые облака, медленно плывущие над городом. Осенний ветер гоняет листья по асфальту, как будто пытается разобрать их, чтобы собрать заново. Как же хочется, чтобы кто-то разложил всё по полочкам в моей голове. Эти обрывки мыслей, страхов, решений. Сказать Коле, что Влад его отец... Как вообще начать этот разговор?

Коля, у тебя другой отец. Или… Коль, теперь Влад твой отец. Я даже не знаю, что он чувствует к нему. Как отнесется? Одно дело дружить, другое — отец.

Телефон вибрирует в руке. Влад. Сердце тут же отдаёт глухой удар.

— Привет, ты как? — спешит куда-то, но пару минут находит, чтобы поговорить.

— Нормально, — почти шепчу я, зная, что он не поверит. — Влад, надо поговорить.

— Что-то не так?

— Давай встретимся и я все расскажу.

— Кать, не пугай меня. Что случилось?

— Ничего экстренного. Не переживай. Я просто говорила с врачом.

— Что он сказал?

— Влад, там много объяснять.

— Объясняй.

— Ты же спешишь.

— Значит, быстро объясни.

— Ты не сможешь быть донором.

— Почему?

— Что-то не подходит.

— Черт. И что теперь?

— Вот встретимся и расскажу.

— Давай сейчас. Здравствуйте, — чуть глуше кому-то ещё. — Пару минут.

— Влад, работай. Позже поговорим.

Отключаюсь сама.

Всё равно так на ходу ничего не решить. Надо обдумать все.

Мы встречаемся с ним в обед, в кафе. У Коли процедуры, и я лишний раз не хочу пока его волновать.

— Рассказывай, — кивает мне и смотрит, ждет, пока я соберусь с мыслями.

Сосредоточен, серьёзен. Вот смотрю на него и кажется уже, что он все может решить и исправить. Не сам, так найдет того, кто это сделает.

— Врач сказал, что у Коли состояние стабилизировалось. Но твой материал не подошёл идеально. Если понадобится пересадка, они не смогут использовать тебя, — произношу это быстро, чтобы поскорее избавиться от этих слов.

— Понял, — Влад замолкает на мгновение. — Слушай, это не значит, что всё плохо. Мы найдём другие варианты. Родственников проверим, базы доноров. Сейчас столько технологий, Кать, главное, что он стабилен.

— Это академия, там лучшие.

— Что-то выбрали? — к нам подходит молодая официантка и мажет по Владу взглядом, смотрит на пальцы.

Серьёзно? Мне кажется, или обращая внимание, что у него нет кольца на безымянном пальце, улыбается ему шире.

А ничего, что я тут сижу?

Он так же нравится девушкам, как и раньше. Даже странно, что у него никого нет.

— Кать, слушай, мы справимся, — смотрит с теплотой в глазах.

Мы.

— Слушай, — он чуть наклоняется, чтобы заглянуть мне в глаза. — Кать, мы всё решим. Проверим всех. Будем искать. Я не отступлю, пока не найдём то, что нужно.

Губы сами собой дрожат, я пытаюсь отвернуться, но Влад легко удерживает мой взгляд.

— Эй, ты чего? — его голос становится мягче. — Всё будет хорошо.

Пересаживается ко мне и обнимает плечи. Эти объятия, как тёплое одеяло в промозглый вечер. Крепкие, но бережные руки позволяют мне на мгновение расслабиться. Всё напряжение будто уходит, и вместо него остаётся только это тепло.

— Спасибо, — шепчу, утыкаясь в его плечо. — Спасибо, что рядом.

— Я теперь всегда буду рядом, — целует теплыми губами в висок.

И меня как будто откидывает в наше прошлое. Когда всё хорошо было. Когда я вот так же боялась перед экзаменами и тряслась, а он обнимал и поддерживал. Несмотря на расставание, всё равно он мне как родной. Я знаю, как обнимает, знаю, как с ним рядом, даже знаю, как он целуется. И странно, но не хочу, чтобы отпускал. С ним надежно и безопасно.

И даже когда официантка возвращается к нам с заказом, Влад не отпускает меня. Что меня радует почему-то, а ее — нет.

— Влад, я говорила с врачом.

— И что? — он пересаживается на свое место и берет в руку ложку, начиная есть борщ.

— Помнишь, ты вчера пришёл в палату, подарил мне цветы и поцеловал.

— Ну, помню, а что?

— Я не знаю, совпадение или нет, но у Коли пока не было приступов.

Он замирает и ложку с супом так и не доносит до рта.

— Этому есть объяснение?

— Возможно, он чувствует безопасность за меня и за себя. Ещё врач предположил, что если он узнает, что ты его отец... это обрадует его... успокоит. Может, стоит ему сказать?

Влад напрягается, но не перебивает. Его пальцы сжимаются вокруг кружки, но он ничего не говорит, давая мне продолжить.

— Но я не знаю, как это сделать. Боюсь его напугать. Боюсь, что он не поймёт.... или... или что это его расстроит. — Слова вырываются неровно, прерывисто, будто даже они могут что-то разрушить. — Но врач сказал, что... что это может быть важно.

Влад чуть склоняет голову, взгляд мягкий, но сосредоточенный.

— Кать, — он произносит моё имя так, будто это целое предложение. Тихо, но с теплом в голосе. — Коля умный мальчишка. Но ты сама видишь, в чём его главная проблема. Ему не новый отец нужен.

Я понимаю…

— Ему нужна семья. Полная. Надёжная. Не просто папа или мама. А чувство, что все вместе, — Влад делает паузу, словно подбирая слова. — А ещё ему нужно знать, что ты в безопасности. Ты — его центр, его точка опоры. Если он видит, что с тобой что-то не так, он всё чувствует. И это его разрушает.

Я отвожу взгляд в сторону, стараясь переварить его слова. Пальцы сами находят край салфетки на столе и начинают её крутить.

— То есть, ты думаешь, что ему не так важно, кто его отец?

Влад чуть приподнимает брови, словно удивлён, что я это не понимаю.