Истинная за Завесой - Натали Карамель

без единой лишней бумаги, высокие окна, за которыми мерцали огни города. Сам маг, седовласый и с лицом, изрезанным морщинами мудрости и власти, стоял у окна. Но Катя не успела даже рта открыть.

Из тени за тяжелой портьерой, куда он в отчаянии и позоре забился, пытаясь стать невидимым, вырвался Себастьян. Его лицо было искажено безумием ярости и страха, мантия помята, волосы всклокочены.

«ТЫ!» – его визгливый крик разрезал воздух, как нож. Он бросился к Кате, слюна летела у него изо рта. – «Это ты, грязная тварь! Пустышка завистливая! Ты подлила мне в вино! Я знаю! Знаю! Ты хотела меня унизить, потому что у тебя НИЧЕГО НЕТ! Ничего! А я – гений! Гений!»

Он тряс кулаками перед её лицом, обзывая самыми грязными словами, какие только знал. Герцог и герцогиня стояли рядом, бледные, уничтоженные, но в их глазах, устремленных на Катю, тоже вспыхивала искра звериной надежды – свалить всё на «козла отпущения», на вечный семейный позор.

«Ты преступница! Тебя казнить! Сжечь! Ты... ты...»

«МОЛЧАТЬ!» – громовой голос Главного Мага обрушился на Себастьяна, заставив его вздрогнуть и захлебнуться на полуслове. Маг повернулся, его глаза, холодные, как ледники, впились в юношу. «Пока вина леди Катарины не доказана Советом, никто не смеет бросать в её сторону подобные обвинения! Вы забываете, где находитесь, юноша? Или вы хотите добавить к своим преступлениям еще и оскорбление сестры и Совета?»

Себастьян задыхался, багровея, но слова застревали у него в горле. Герцог попытался что-то сказать: «Но, Ваша Сиятельность, она же...»

«Достаточно!» – отрезал Главный Маг. «Ваша семья отправится домой. Немедленно. И будет ждать решения Магистрата. Любое нарушение режима ожидания, любая попытка покинуть поместье или оказать давление на свидетелей – усугубит ваше положение. Вон!»

Его последнее слово не терпело возражений. Синие мантии снова шагнули вперед. Себастьяна, все еще что-то хрипящего, почти выволокли. Герцог и герцогиня последовали, поникшие, их гордость превратилась в жалкую тень. Герцогиня бросила на Катю взгляд, полный такой ненависти и обвинения, что Катя невольно отступила на шаг. Дверь кабинета закрылась за ними.

Наступила тишина, тяжелая, наэлектризованная. Главный Маг изучающе посмотрел на Катю. Его взгляд был проницательным, но лишенным той ярости, что была направлена на Себастьяна. Скорее... оценивающим.

«Леди Катарина, – начал он спокойнее. – Скандал, устроенный вашим братом, не отменяет необходимости прояснить некоторые моменты. Вы – член семьи Вейлстоун. И у Совета есть вопросы. Проследуйте».

Он сделал едва заметный жест одному из синих магов. Катю повели не назад в залы, а вниз, по узкой лестнице, в подземную часть башни. Воздух стал прохладнее, пах камнем и чем-то металлическим, подавляющим. Они остановились перед неприметной дверью из темного, матового металла.

«Комната Истины, – пояснил маг кратко. – Здесь бесполезно врать. Боли вы чувствовать не будете, но стены... они реагируют. Красный – ложь. Зеленый – правда. Ваш брат уже прошел эту процедуру. Его показания были... красноречивы. Вам зададут вопросы. Отвечайте четко».

Дверь открылась бесшумно. Внутри – маленькое, почти пустое помещение. Стены, пол и потолок – все из того же матового, темно-серого металла, излучающего тусклый, холодный свет. Посредине – простой металлический стул. Ни окон, ни украшений. Только давящая тишина и ощущение высасывания. Медленного, но неумолимого. Как будто сама комната была живым насосом, тянущим из неё энергию, капля за каплей.

«Котик..». – слабо позвала она мысленно, но в ответ – лишь глубокая, бездонная тишина сна. Она была одна.

Катя села на стул. Холод металла проник сквозь тонкую ткань платья. Дверь закрылась. В стене открылось небольшое окошко, за которым виднелось лицо мага в синей мантии – не Главного, другого, с бесстрастными глазами.

Вопросы начались. Четкие, методичные, как удары метронома.

«Где вы были прошлой ночью?»

«Видели ли вы вашего брата Себастьяна перед сном?»

«Прикасались ли вы к его личным вещам, в частности, к вину?»

«Знаете ли вы что-либо о «Призрачной Пыли Гробниц Древних»?»

«Подозреваете ли вы кого-то в попытке подставить вашего брата?»

«Используете ли вы артефакты для сокрытия своей магической природы?»

Катя замерла. Сказать «да» – значит подписать себе приговор к проверкам. Сказать «нет» – и стены зальются алым, обвиняя её во лжи. Паника сжала горло. «Котик!» – отчаянно позвала она мысленно.

В ответ – слабый, едва уловимый шепоток, полный смертельной усталости: «Держись... ложь... прикрою, но не больше… сил едва хватит...»

Катя вдохнула полной грудью, глядя прямо в окошко на бесстрастное лицо мага. Голос её звучал хрипло, но твердо:

«Нет. Я не использую никаких артефактов для сокрытия. Я – «пустышка». У меня нет силы, которую нужно скрывать».

Стены Комнаты Истины... вспыхнули ровным, чистым зеленым светом.

Катя чуть не рухнула со стула от облегчения и ужаса одновременно. Он смог! Но цена... Она почувствовала, как котик погрузился в бездонную, почти неживую пустоту сна. Маг за окошком вздохнул, явно разочарованный, и что-то записал. Зеленый свет означал правду. Его не обманешь. Значит, девчонка и вправду пустышка.

Вопросы продолжались. Два часа. Каждую минуту Катя чувствовала, как силы покидают её. Не больно, но изнурительно. Как долгий путь по пустыне без воды. Она отвечала правдиво, насколько это было возможно, не раскрывая котика и истинной силы. Стены то загорались зеленым, то оставались нейтрально-серыми. Красного не было ни разу. Она была чиста в деле с «Призрачной Пылью» и подставой Себастьяна. Это было очевидно даже по выражению лица мага за окошком – его бесстрастность сменилась на легкое разочарование и усталость.

Когда допрос наконец закончился, Катя едва держалась на стуле. Голова гудела, веки слипались, каждое движение требовало невероятных усилий. Комната сделала свое дело – вытянула из неё все, что могла, оставив лишь хрупкую оболочку.

Дверь Комнаты Истины открылась. Маг, проводивший допрос, вошел, собираясь что-то сказать – вероятно, объявить об окончании процедуры или дать последние инструкции. Но в этот момент из дальнего конца коридора донесся оглушительный грохот, крики охраны и яростный, низкий рык, от которого задрожали стены и сама дверь, которую маг только что открыл.

«Что за безобразие?! Кто посмел?!»

Прежде чем маг успел среагировать, в открытую дверь Комнаты Истины с оглушительным лязгом врезалась вторая, наружная дверь, отброшенная с петель чудовищной силой. Она ударилась о стену, осыпая осколками краски и камня. В проеме, заполняя его своей яростной мощью, стоял Далин. Его обычно безупречно сдержанное лицо было искажено гневом. Глаза горели желтым пламенем дракона. За ним