Судьба в наследство. 1. Письмо, с которого все началось - Елена Александровна Ковалевская

попадал в сферу интересов вашего преосвященства, отдельного досье на него нет. Скорее всего, здесь имеются разрозненные заметки. Боклерк вставил книгу-замок на место и шкаф, скрипнув, заслонил собой потайную дверь.

В дверь постучали, и, не дожидаясь ответа, в кабинет зашел брат-прислужник с подносом, уставленным тарелками с несколькими блюдами и кувшином вина.

- Ужин его преосвященству, - негромко произнес он, ставя поднос с краю на рабочий стол. Это был невысокий, субтильного телосложения мужчина, в положенной рясе и скапулире, откинутом на плечи, как носят все старшие братья Ордена Святого Варфоломея.

Прислужник поклонился и собрался, было, выйти, как его окликнул Боклерк.

- А почему брат Эжен сам не подал ужин?

- Он немного занят, боится, что ростбиф из ягненка подгорит, и попросил подать меня, - смиренно объяснил тот, не поднимая на секретаря глаз.

- Постой! - Констанс оторвался от чтения записей и теперь внимательно рассматривал принесшего поднос. - Подойди-ка сюда.

Брат подошел к рабочему столу.

- Налей и выпей, - приказал епископ, указывая на кувшин с морсом.

- Ваше преосвященство, я же не могу пить из вашего кубка, я недостоин...

- Пей!

Брат взял с подноса кубок, слегка дрогнувшей рукой налил в него из кувшина, и уже было поднес ко рту, как вдруг неожиданным резким движением выплеснул содержимое Констансу в лицо. Следом запустил кубок, метясь в голову и, сорвавшись с места, кинулся к двери. Секретарь, быстро сориентировавшись, постарался преградить ему путь и с криком бросился наперерез. Прислужник вытащил откуда-то из складок рясы недлинный нож и, не глядя, отмахнулся от Боклерка. Тот с неожиданным проворством нырнул в сторону и вниз, все же стараясь при этом сбить беглеца своим телом с ног.

Констанс, несмотря на свою показную старческую слабость, проворно увернулся от выплеснутой на него жидкости и брошенного кубка, попросту рухнув на пол вместе с креслом под защиту массивного стола. И едва прислужник рванул к двери, епископ шустро выбрался из-под тяжелого кресла, и, метнувшись к себе в спальню, захлопнул дверь.

Беглец, не обращая никакого внимания на маневры епископа, перепрыгнул падающего Боклерка, и выскочил вон. Впрочем, далеко уйти ему не удалось, уже на лестнице его встретили два брата-сопровождающих с обнаженными фальшионами. С трудом затормозив на скользкой лестнице, он вынужден был развернуться и ринуться обратно в кабинет. Поднимавшийся с пола секретарь, оказался вновь сбитым, отчего придушенно охнул и осел сбоку у распахнутой двери. Однако при падении ему каким-то чудом удалось выбить нож из рук прислужника; тот улетел рыбкой в сторону. Следом за беглецом ввалились два дюжих брата-сопровождающих.

- Живым! - сдавленно выкрикнул Боклерк, стараясь отползти в угол, подальше от места возможной драки.

Братья неспеша наступали на мужчину, слегка разойдясь в стороны, чтобы взять его в клещи. Тот в ужасе заметался перед большим столом, к которому пытались прижать его братья; вырваться не представлялось никакой возможности. Тогда лже-прислужник схватил с подноса чудом не упавший кувшин, сделал из него пару больших глотков, а оставшуюся жидкость выплеснул в лица наступающим. Братья проворно закрылись руками. Секунду другую длилась немая сцена. Затем беглец спокойствия как-то странно вздрогнул всем телом, схватился рукой за скапулир возле горла, словно пытаясь оттянуть, но почти сразу свалился на пол, дернулся пару раз и затих. Однако братья-сопровождающие не спешили подходить к нему, настороженно поглядывая на распростертое тело.

- Что стоите, дурни! - прохрипел Боклерк из угла. - Окно откройте! Все уже! Не встанет он!

Один из братьев подошел к окошку и распахнул настежь, другой постучал в дверь спальни епископа.

- Ваше преосвященство, - пробасил он, - Можно выходить! Безопасно!

Спустя полминуты дверь открылась, и епископ вышел из комнаты. На нем, прямо на сутану, была одета короткая до бедер безрукавная кольчуга , с полами, запахнутыми одна на другую, из-за чего на груди образовывался двойной слой. В руке он сжимал кинжал.

Окинув комнату быстрым взглядом и слегка задержавшись на распростертом теле, Констанс немного нервно поинтересовался:

- Сам, или вы постарались?

- Сам, ваше преосвященство, - ответил один из братьев.

- Боклерк? - спросил епископ, выходя на середину кабинета.

В комнате царил изрядный разгром: перевернутое при падении кресло и стул, сбитый рухнувшим на пол секретарем, валялись кверху ножками, сбившийся складками ковер залит морсом и усыпан останками трапезы с упавшего подноса. Маленький столик оказался опрокинутым, его хрупкая столешница не выдержала и разломилась пополам. Поверх всего этого лежали рассыпавшиеся по всей комнате листы из сброшенной со стола книги.

- Со мной все в порядке, ваше преосвященство, - прохрипел секретарь из своего угла, до сих пор так и не вставший на ноги, слишком крепко его приложил вернувшийся убийца.

Братья принялись осматривать тело прислужника. Епископ брезгливо обошел лежащий на полу труп по широкой дуге и направился к окошку вдохнуть свежего воздуха, от ядовитых испарений сильно разболелась голова. К тому же кислый запах разлитого морса и смешавшихся с ним блюд вызывал дурноту. Наконец Боклерк поднялся и, ссутулившись, тоже проковылял к телу. Присев он осторожно, двумя пальцами, повернул голову лежащего туда-сюда в надежде опознать. Не удалось, в памяти ничего не всплывало.

Дюжие братья шустро стянули скапулир и распахнули рясу на его груди - никаких отметин указывающих на принадлежность к наемникам не было, только простой нательный крест.

- Ну, что там? - нетерпеливо спросил Констанс, не оборачиваясь.

- Пока ничего не ясно, ваше преосвященство, - ответил секретарь, и протянул руку одному из братьев. - Дай-ка сюда нож, и поднос тоже.

Тот протянул ему клинок со своего пояса, другой подал серебряный поднос, на котором убийца принес ужин. Боклерк обнажил руку покойника, задрав широкий рукав рясы, подложил под нее поднос и ловким движением полоснул по сгибу локтя, перерезая вены. На светлый металл нехотя полилась алая кровь.

- Что и требовалось доказать, - как бы для себя произнес секретарь, а затем уже громче обращаясь к епископу добавил: - Ваше преосвященство вас хотели отравить синильной кислотой . (Синильная кислота - цианистый калий, при отравлении цианидами организм перестает усваивать растворенный в крови кислород, отчего даже венозная кровь становится ярко алой.)

- То, что хотели отравить, я уже и сам понял, - ворчливо выдавил из себя тот. - И то, что это