Судьба в наследство. 1. Письмо, с которого все началось - Елена Александровна Ковалевская

- Не смейте мне угрожать! Я тверд в своем решении! - мгновенно взвился маршал.

- Ну что ж! - как-то ехидно улыбнулся епископ. - Требовать - это ваше право, но, увы, оно не осуществимо.

- Да как...

- Конвент будет не в восторге, когда узнает, что вы скрыли от него сведения о возможных военных действиях, - перебил своего командора Констанс. - Я, как верный сын ордена, доложил вам об этом, а вы в свою очередь не озаботились поставить в известность конвент в течение почти что трех недель.

- Ты, п... Вы... Ты смеешь меня шантажировать? Меня? - маршала аж перекосило от злости. - Я туда все равно поеду! Днем раньше днем позже, не играет ни какой роли! Но прежде чем уехать, я отправлю тебя - паскуда - в самое дальнее захолустье, которое мне удастся отыскать!

Командор шипел и плевался ядом. Будь они у себя в ауберге, он бы уже орал во весь голос, но в людном месте приходилось сдерживаться.

- Правда? - издевка со стороны епископа была уже неприкрытой. - А как же наш непримиримый епископат? Вы плюнете на него и позволите ордену расколоться? Или вы мечтаете войти в историю как командор, разваливший самый могущественный орден из-за собственных амбиций?

- Никуда эта пузатая мелочь не денется!

- Да неужели? Я ведь могу поддержать их в случае моего смещения, совместно со всей своей епархией. Как вам такая перспектива?!

Лицо маршала налилось кровью, став почти багровым, и казалось, что его вот-вот хватит удар. Он часто дышал и беззвучно разевал рот. А Констанс продолжал тем временем его добивать, не брезгуя явным блефом. Когда горят пятки, средства для их тушения особо не выбирают.

- Ваше высокопреосвященство, те сведения, о которых вы так громко собирались рассказать на совете для самого верха уже не секрет, просто срок для их оглашения еще не настал. А разглашение их с трибуны на совете может оказаться весьма пагубным делом. И я здесь буду вовсе не при чем. Только вот с поста полечу уже не я, а вы! Подумайте о таком варианте на досуге.

- Искуситель бы вас побрал, Констанс! - выдохнул командор, разом растеряв свой боевой задор. - Вы хуже главного госпитальера Ортфрида! Такая же гадина!

- Я ценю ваше мнение, Командор, но не разделяю.

- Спелись с Благочестивой, и считаете что вам все можно!

- Не совсем все, но многое, - кивнул Констанс, собираясь вставать.

- Сядьте, я еще не закончил! - епископ опустился обратно и выжидательно посмотрел на командора. Однако тот не выглядел сломленным после проигранной схватки, а имел вид человека обладающего козырем в рукаве. - Теперь давайте поговорим о послушнике, что вертится вокруг вас в последнее время, - епископ молчал. Сикст еще более обнадеженный тишиной, продолжил развивать тему. - Насколько я знаю, мальчик - сын вашего покойного младшего брата и приходится вам племянником?!

- Вы не ошиблись, - как-то недовольно и очень сухо проронил Констанс. Теперь они с маршалом поменялись местами. Сикст наступал, а епископ держал оборону.

- Замечательно! Я обратил на него внимание - парнишка очень смышлен и расторопен! У него может быть большое будущее. Предлагаю вам перевести его на обучение прямо в ауберг. Здесь он может получить самое лучшее образование.

- Мне бы не хотелось расставаться с племянником, ваше высокопреосвященство, - с кислым выражением лица отозвался епископ, прекрасно понимая, куда клонит командор.

- А я считаю, ЧТО ИМЕННО ЗДЕСЬ ему будет гораздо лучше, и под МОИМ личным присмотром. Надеюсь, я ясно выразился?

- Более чем, - подтвердил Констанс, обреченно склонив седую голову. - Но мне нужно будет что-то отписать его матери.

- С вашей богатой фантазией такая мелочь не составит труда, - впервые за весь разговор маршал позволил себе торжествующую улыбку. - С завтрашнего дня я перевожу его из ведомства вашей епархии, непосредственно в свое подчинение. И дальнейшее благополучие мальчика будет зависеть исключительно от вас.

- Я прекрасно вас понял, ваше высокопреосвященство, - с тяжелым вздохом согласился епископ. - Я могу идти?

- Ступайте, - разрешил тот.

Констанс встал и, ссутулившись, спустился с веранды и вышел на парковую дорожку. Брат Боклерк двинулся следом. Как только они повернули, и сидящий мраморной на лавке командор скрылся из виду, он сказал тихим и печальным голосом.

- Мне очень жаль, ваше преосвященство, что так получилось с мальчиком.

- С мальчиком? - епископ выпрямился и вздернул подбородок. - Боклерк, оставь эти глупости! Стал бы я из-за подобной ерунды расстраиваться! Главное, чтобы Сикст поверил, что держит меня за глотку. Ради этого я готов пожертвовать десятком мальчиков! Марк - нахлебник и отродясь никому не был нужен! Чтобы он не путался под ногами у наследных братьев, его сплавили в монастырь. Я думал сделать из него мальчишку на побегушках, да Бог с ним! Он пригодится и в виде приманки! Пусть о нем заботится наш драгоценный командор, а заодно считает, что я у него на коротком поводке.

К середине октября, в природе в Sanctus Urbs начала чувствоваться осень. Первые листья стали наливаться багрянцем. Цветы пытались насладиться последними теплыми днями и распускались, радуя окружающих буйством красок. Хризантемы стремились перещеголять рудбекии, те в свою очередь старались затмить своей яркостью астры и гацании, а те превзойти пеларгонии. Город был красив как никогда. Со стен ауберга Ордена Святого Варфоломея Карающего открывался прекрасный вид на находящийся невдалеке Паласт Святого Престола, точнее его внутренний фасад, и соответственно все его многочисленные клумбы. Замковые садовники все лето трудившиеся в парке могли гордиться своим композиционным шедевром. Епископ Констанс не чуждый эстетическому наслаждению, в безветренный день с огромным удовольствием ужинал на площадке одной из башен обращенных во внутрь города, с которой можно было любоваться пестрым цветочным ковром. Мелких деталей, конечно же, было не разглядеть, но цельная картина просматривалась великолепно. Компанию епископу неизменно составлял брат Боклерк.

После того как послушник Марк был определен под надзор командора ордена, они находились, в основном, в обществе друг друга. Двенадцать плечистых братьев-сопровождающих незримо охраняли персону его преосвященства от возможных посягательств. Взамен убитого Эжена на кухню был выписан новый брат-прислужник, ничуть не худший повар,