Лисичка для Стального Волка - Надежда Черпинская

Особенно, когда горячие сильные руки обвили меня, крепко притиснув к сильному телу Стального Волка.

– Ну… что ты, что ты, Эрика? – он тоже меня по голове и спине погладил, как давеча Ильд, но совсем иначе. От этих прикосновений меня мигом в жар бросило. – Всё же хорошо, милая! Вернулся, видишь… Подмогу нам привёл. Всё теперь хорошо будет…

– Я тебя ждала… – зачем-то призналась я.

Сейчас меня почти не волновало, что он обо мне подумает. Просто всё, что горело внутри, рвалось наружу.

– Ждала? – я боялась в глаза ему посмотреть, но по голосу чувствовала – улыбается. – Я спешил, Эрика, очень спешил назад… – Склонившись ниже, он внезапно едва-едва коснулся губами моего виска и прошептал, щекоча жарким дыханием: – Как же я… соскучился!

От этого признания, я дышать перестала. Затаилась, замерла. А потом, опомнившись, судорожно втянула воздух,

А Вир добавил участливо, с волнением:

– Ты… как тут, Эрика?

Я неопределённо пожала плечами и наконец отстранилась смущённо.

Потом глаза подняла, взгляд его поймала, лучистый, тёплый, ласковый, будто в омут нырнула с головой, да только было совсем не страшно.

– Теперь уже всё хорошо, – совершенно искренне заверила я.

И Вир, кажется, сразу понял, что я хотела сказать, что за этими простыми словами притаилось.

Брови его приподнялись, уголки губ дрогнули. Несколько мгновений он смотрел мне в глаза, и время для меня сейчас остановилось.

Как во сне я отстранённо глядела, как Вир протянул руку, прижал горячую ладонь к моей щеке, склонился к моему лицу… Сердце моё затрепетало в груди, будто крохотная пташка, в восторженном предчувствии того, что сейчас произойдёт…

Всё то, чего я так жаждала, сбывалось сейчас, здесь.

Но едва жаркие губы Вира коснулись моих, как дверь неожиданно снова распахнулась.

И в неё ворвался Ильд с весёлым возгласом:

– Вернулся наконец-то, бродяга!

***

42 Охота начинается

Вир

Думал, что пытки мучительнее, чем эта, вроде бы, короткая разлука, не придумать. Да, за пару дней тоска по Эрике изъела мне всю душу. Только Великим ведомо, что со мной творилось, как я рвался назад, как тянуло меня вернуться поскорее к ней.

Едва держал себя в руках, чтобы не обрушить свой гнев на дружину Ивара – всё чудилось мне, что еле ползли конники, что можно быстрее мчаться к Зоряни, а они… как нарочно плелись… Ругал себя за эти мысли и чувства. Знал, что несправедлив.

Ивар снарядил своих воинов без всяких проволочек. В путь выдвинулись чуть свет. Шли, себя не жалея, весь день под жарким солнцем почти без привалов – так, несколько раз, лошадям отдых дали, чтобы не загнать совсем.

И всё-таки конная дружина – это конная дружина. Она никак не может идти столь же стремительно и резво, как мог бы лететь я, будь сейчас один. Да и осторожность нам стоило соблюдать, дабы раньше времени лиходеев не спугнуть. Ратники Ивара старались, как могли, и я это знал.

Но душа доводы разума слушать не желала. Горечь кровь отравляла, тревога изнутри жгла, будто углями раскалёнными.

И ведь знал, что Эрика в надёжных руках, что Ильд за ней приглядывает, а он точно Лисичку никому в обиду не даст. Значит, нет повода для волнений.

И уж тем более не было повода скучать по ней, ведь ничего нас не связывало, чужие мы друг другу. Но пытаясь убедить себя в этом, я лишь зло посмеивался над собой – ну, ну, братец, давай ври себе и дальше, убеждай, что ты ещё в силах из этих силков выбраться!

Знаешь ведь, Волк, капкан любви прочно держит, никого по своей воле без жертвы не отпускает. Захочешь вырваться – придётся лапу отгрызть. А это больно, очень больно…

Сердце кровоточило так, словно я уже попытался это сделать.

Пытка становилась невыносимой. И когда уже поздним вечером, затемно, мы добрались до заранее условленного места неподалёку от Зоряни, и ратники стали обустраиваться на ночлег, я отозвал Ивара в сторону и сообщил, что отправляюсь дальше прямо сейчас. Мы сразу решили, что дружина в саму Зорянь не пойдёт, будет ждать знака в лесу, дабы разбойников не спугнуть – вдруг в поселении у лиходеев сообщники есть.

– Ночью? – изумился предводитель воинов. – Обожди до утра – отдохни, выспись! Ты, конечно, Стальной Волк, но нельзя же так! Да и по темноте… как пойдёшь-то?

Я только усмехнулся:

– Ночь для Волка – мать родная. В зверя перекинусь – к рассвету уже в Зоряни буду. Как только решим охоту нача ть, я тебе весточку пришлю. Ждите!

Мы простились, и, вновь нацепив серую шкуру, я тотчас бросился дальше. Безошибочно выбирая путь в ночных сумерках, я знал наверняка, куда нужно бежать, ведь там ждала она. Порой мне даже чудилось, что я слышу на таком расстоянии, как тревожно и гулко бьётся сердце моей Лисички.

Головокружительный медвяный аромат Эрики на улочках спящей Зоряни уловил без труда, и тотчас усталость отступила, будто крылья за спиной выросли. Я помчался на её запах, а он привёл меня к тому постоялому двору, где мы сразу по приезду разместились. Значит, Ильд тут и остался. Знакомый запах Рыжего я тоже улавливал, как и сотни других, чужих, но манил меня непреодолимо только один, самый сладостный и желанный аромат.

Я перекинулся в человека и практически взбежал по лестнице, перескакивая через ступеньку.

Лишь у самой нашей комнаты приостановился, переводя дух, оробел внезапно. А когда потянулся к ручке, дверь неожиданно сама распахнулась, и предо мной вдруг оказалась она – та, которой я грезил всё это время.