Лисичка для Стального Волка - Надежда Черпинская

Озарённая утренним неверным светом, Эрика как будто сияла. Сквозь тонкую ткань рубашки проступали манящие очертания изящной фигурки. Льняные локоны золотым дождём свободно стекали по плечам. А зелёные глаза горели таким восторгом, таким счастьем.

– Вир… – шепнула она и уткнулась в меня, оплетая тонкими ручками, обжигая сквозь рубаху горячим дыханием.

И вот тут-то я и понял, что разлука была ещё не самым ужасным моим испытанием…

Встреча оказалась куда мучительнее и страшнее.

Дальше всё было, как во сне… Смутно помню, как в ответ обнял её, прижал к себе крепко, как шептал что-то, успокаивая мою Лисичку, а заодно пытался унять собственное сердце, сорвавшееся в галоп. И обуздать не желающее мне больше подчиняться тело.

Внезапная близость Эрики такой огонь во мне пробудила, что я едва не забыл обо всех своих обещаниях и клятвах. Сейчас полжизни отдал бы за право сорвать с её губ поцелуй, и не только… Кажется, ни одну женщину за всю свою жизнь я не жаждал так сильно, как эту острую на язычок, милую, а порой вредную девчонку.

А когда она сказала, что ждала меня…

Кажется, в этот миг я потерял себя окончательно. Опаляющее пламя страсти я мог бы, наверное, пересилить, но в ослепительных золотых лучах всепоглощающей нежности и признательности сгорел без остатка.

Я не мог больше противиться себе, своим желаниям и этому нестерпимому притяжению. Сначала я поцеловал её в висок, едва коснувшись губами бархатной кожи.

– Как же я… – О, Великие, сколько я хотел ей сказать! Но позволил себе лишь скупое: – Соскучился!

А потом меня угораздило заглянуть ей в глаза. И всё – утонул в тот же миг в этом бездонном зелёном омуте.

Я потянулся к её губам. И в этот раз Эрика не отпрянула, не попыталась меня остановить.

И этот желанный до безумия поцелуй почти случился… Я уже ощутил сладостную мягкость её губ, трепет дыхания…

Но тут появился Ильд!

Очнувшись от наваждения, я отпрянул от Эрики. Она, смутившись и покраснев, метнулась за своей шалью, видно, сообразив, что стоит перед нами в одной нижней рубашке.

Ильд радостно приветствовал меня, а я с трудом нашёл в себе силы ответить.

Меня разрывало от противоречивых чувств. С одной стороны, мне хотелось от души врезать Рыжему за то, что его угораздило появиться так не вовремя. Я его сейчас почти ненавидел. С другой стороны, я был безмерно благодарен своему другу, причём, за то же самое, за что жаждал его разорвать – это неожиданное появление.

Не войди сейчас Ильд, и неизвестно, что я успел бы натворить. Точно опозорил бы себя тем, что нарушил слово. Но это ещё полбеды.

Я страшился того, что мог напугать Эрику, обидеть, лишиться её доверия. Ведь обещал, что не подойду больше, не трону, что ей за свою честь рядом с нами опасаться не нужно. Но вот сейчас я был совсем не уверен, что мне хватило бы лишь одного только её сладостного поцелуя.

Разумеется, я никогда бы не тронул женщину против её воли. Но меня не покидала странная, пугающая уверенность, что сейчас этого и не требовалось – Эрика не стала бы мне противиться. Поддавшись сиюминутному наваждению, мы могли наворотить такого, о чём вскоре пожалели бы. По крайней мере, она – точно.

И я пожалел бы тоже. О том, что всё случилось вот так – пожалел бы.

Лисичка – честная, чистая девица. С ней так нельзя. Нельзя.

Да и мне это не нужно! Вернее… кажется… мне совсем другое от неё нужно…

Я вдруг ошеломлённо понял, что мало мне такой вот короткой вспышки страсти, мало единожды дорваться до желанного юного тела. Вся мне она нужна, вся без остатка.

И… кажется... навсегда…

***

43 Охота начинается

Эрика

Ай да солнышко по небу покатилось!

Ай да ягодка в лесочке народилась!

Ай да девица-краса да лукошечко взяла,

Пошла сладку ягодку в лесочек собирать, ай да!

А та ягодка красна, будто девицы уста…

Каждой спелой-то она поклонилась, ай да.

Красных ягодок довольно,

Набрала лукошко полно,

Да уж больно та девица притомилась, ай да.

Прилегла в зелёны травы,

Да под сенью той дубравы,

Сладко спит краса-девица крепким сном.

Ай да Серый Волк из леса выходил,

Ай да спящую девицу находил,

Ай да рядом в травы шёлковые лёг.

Полюбил красу-девицу Серый Волк.

Ай да взмолилась та девица,

Ай да от Волка откупиться

Сладкой ягодой хотела, ай да:

«Не губи меня, ты, Зверь Лесной,

Отпусти меня обратно, недруг мой!»

«Не страшись меня, краса ненаглядная!

Зла не сделаю тебе, моя ягодка.

Ай да раз лишь поцелую,

И сама дорогу к людям

Ты навеки позабудешь, желанная».

Обратился Серый Волк добрым молодцем,

К сердцу ласково прижал свою горлицу,

Ай да целовал её в уста сахарные,

Ай да забыла дом родной дева красная.

Босиком ушла, лесными да тропами,

Рядом в травах пролегли следы волчьи,

Ай да осталось на поляне лукошечко,

Сладкой ягодкой полно, хмельной, алою, ай да...

Песня моя далеко по лесу разносилась, звенела меж стройными соснами.

Птицы вторили ей своими трелями. Ветер пышные кроны деревьев покачивал. Даже жаркое солнышко, пробиваясь сквозь длинные, густые сосновые иголки, не обжигало, а лишь пригревало ласково. Благодать, да и только!

И, глядя вокруг, я безмятежно улыбалась и пела задорно, легко, будто никакие невзгоды меня не тревожили, а я просто радовалась этой дороге, летнему теплу, славному дню и моему пригожему попутчику.

Притворяться у меня всегда получалось скверно. Но сегодня я старалась, как могла, и надеялась, что у меня выходило, что со стороны мы с Алафом, в самом деле, похожи на обыкновенную парочку молодожёнов, влюблённых и беспечных, которые больше думают о предстоящих поцелуях, чем об опасностях, которые их могут подстерегать на пути.

Совсем ещё юный молодец и хрупкая девица, которые везут куда-то все свои пожитки (возможно, даже богатое приданное недавней невесты) и при этом вряд ли способны дать достойный отпор. Такие должны были непременно привлечь внимание разбойников.

По крайне мере, мне хотелось верить, что мы выглядим именно так, а, значит, станем желанным трофеем для лиходеев. То, что к лёгкой добыче прилагалась ещё и молоденькая девица, в моём лице, должно было послужить для злодеев ещё одной приманкой.

Пусть ослепительной красавицей я себя