Моя Гелла - Ксюша Левина

class="p1">Она копается в хламе и откладывает книгу за книгой в стопку для покупки, хотя только что сказала, что не особенно любит читать. Бабуля пишет цены своим ровным, почти каллиграфическим почерком, а Гелла поглядывает в блокнотик.

– Вау! Откуда у вас U2?

Бабуля улыбается и поджимает губы. Конечно, она не ответит, да, может, и не знает, что Гелла имеет в виду. Эти пластинки могли принадлежать ее сыну или внуку.

– Мне вот это! – И заглядывает в блокнот. – Ого, а вы знаете цену этой штуке.

– Давай я…

– Нет, это подарок! – восклицает Гелла. – Ты потащишь книги. Так, сдачи не нужно, и я непременно вернусь.

Я, конечно, понятия не имею, кто такие U2 и почему меня должна впечатлить пластинка с ребенком на обложке и надписью «War».

– Обещай, что послушаешь.

– Зачем ты это делаешь?

– Ну… я ищу твой крестраж, очевидно же.

– А если это не музыка? Мы будем пробовать что-то еще?

– Да. Считай, что это мой проект.

– Твой Алеша ревновать не будет?

– Ревность непродуктивна, не стоит никого ни к кому ревновать.

– А если ты в меня влюбишься и от него уйдешь?

Гелла тормозит и задумывается, кажется, на целую минуту, не меньше.

– Нет, не думаю.

– Почему? Я недостаточно для этого хорош?

– Ты… я не задумывалась о том, насколько ты вообще можешь быть хорош, просто зачем мне влюбляться в тебя?

Потому что мы целовались, и это было круто, а может оказаться еще круче в реальности.

– Мы очень разные! Ты не видишь смысла жизни в музыке!

– Нет.

– У тебя когда-либо были хобби?

– Нет. Ну, кроме тетриса.

– О, а может, ты любишь экстрим? Американские горки?

Разве что эмоциональные.

– Быстрая езда?

Говорят, у меня это не от хорошей жизни, и больше так делать не стоит.

– Ну это я, пожалуй, люблю, только нельзя гонять по городу.

– Гоняй на специальной трассе.

– Нет, это не мое хобби. Это скорее способ… выпустить пар. Или кому-то что-то доказать. Любимый трюк моего папы, когда мама злилась. Разогнаться, пока она не извинится.

Кажется, я говорю это слишком быстро, и Геллу передергивает от ужаса.

– С детьми в машине?

– Как видишь, ничего особенного не случалось.

– Но могло!

Она выглядит так, будто собралась прямо сейчас ехать и высказывать отцу все, что о нем думает. А у меня не укладывается в голове, что это было просто частью моей жизни. Вот мы едем по трассе, а вот уже отец гонит так, что стрелка спидометра ложится в горизонтальное положение, и машина гудит, как выпущенная из ствола пуля. А мама кричит и просит остановиться. Мы с Соней всегда молчали.

Это было просто частью жизни, воспитания, будней. Страшной, но вполне реальной частью. Мы брались за руки тайком, но ни слова не говорили и ни звука не произносили.

– Но не случалось, – пожимаю плечами, Гелла продолжает на меня пялиться.

– Мне жаль. Правда, слушай. – Она ловит мою руку. – Мне жаль… Ты, наверное, многое пережил?

– Не нужно меня жалеть, это… непродуктивно.

– Туше. – Она кивает и опускает взгляд на носки своих кед, а потом ловит и вторую мою руку тоже. – Я найду твой крестраж.

– Зачем тебе это?

– Ты мне понравился.

– Гелла, ты противоречишь себе. Правда…

– Что? Ой, брось, нравиться и влюбляться – разные вещи! Разве тебе никто не нравится просто так?

– Не уверен.

– С этим мы тоже поработаем. Я буду думать о тебе, – вдруг говорит она.

Звучит как «я буду за тебя молиться» или «я поговорю о спасении твоей души с батюшкой».

– Будем на связи! – говорит она, прежде чем исчезнуть.

Глава 23

Взрослые дети

– Слушай, а как насчет прогулки по крышам? Нет, я понимаю, что, скорее всего, это очень опасно и все такое, но вдруг. А может, ты любитель рассветов? Нет, я не шучу, такое бывает. Моя бабушка считает, что она фанатка рассветов, но она просыпается в полдень, у меня просто одно с другим не вяжется…

– Ты кому там жалуешься на меня?! – кричит кто-то за спиной Геллы, а потом ей на голову надевают крафтовый пакет, и на экране моего телефона появляется ярко накрашенная старушка с белыми кудрями, торчащими во все стороны, как на старых снимках из журналов восьмидесятых.

– Здрасьте, – улыбается мне бабушка Геллы.

Они чем-то похожи. Большие губы, большие глаза, маленькие курносые носы, широкие брови.

– Эта паразитка все врет, я обожаю рассветы, а вы, молодой человек?

– Не знаю. – Смеюсь и поглядываю по сторонам.

Время не самое удачное, через пятнадцать минут мне нужно быть в бильярдной, где делегация из Китая будет играть с принимающей стороной, а я за этим наблюдать на случай, если им захочется обсудить заодно что-то важное.

Я сегодня весь день был с этой делегацией, мне дали на перерыв ровно полчаса, за время которого мы с Геллой по видеосвязи перебрали не меньше десятка безумных хобби, пока не пришли к крышам и рассветам.

– А можете вернуть мне Геллу? Мне нужно с ней попрощаться.

Гелла, уже приподняв пакет, сидит и улыбается мне с заднего плана. Очки съехали набок, но она их не поправляет и выглядит очень комично.

– Прощайтесь, прощайтесь. Конечно, конечно, – отвечает ее бабушка и сдергивает с головы внучки пакет.

Кудряшки рассыпаются по плечам, и бабуля тут же принимается их взбивать пальцами, чтобы добавить объема и без того объемным волосам. А потом поправляет очки, натянув их так, что Гелла запрокидывает голову.

– А она ничего, да? – подмигивает мне бабушка.

– Это мой друг! – пыхтит Гелла.

– Ага. – И бабуля уходит, подмигнув.

– Егьор. – Вэй, мой китаец, беспомощно смотрит на меня, будто ребенок, который не знает, как жить в этом сложном русском мире.

– Мне пора, – тихо говорю Гелле.

– Уже? Всего пятнадцать минут прошло.

– Я наберу.

Гелла до последнего смотрит в камеру, попрощавшись со мной, и это заставляет дольше необходимого тянуться к значку сброса звонка.

– Твоя девушка? – спрашивает Вэй.

– Нет.

– Зря.

Подопечный широко улыбается. Он совсем молодой, не старше меня, но уже занимает хорошую должность, будучи сыном владельца компании.

– В чем дело?

– Я не понимаю эту карту. – Он протягивает мне заламинированную карту загородного клуба, где мы торчим с самого утра, и тычет пальцем в бар с летним залом, до которого минут пять на гольф-каре.

– Но у вас бильярд.

Он меня раздражает, этот пацан. Уже дважды порывался уехать отсюда посмотреть столицу, только мы вовсе ни в какой не в столице, а чудика это ничуть не волнует. У него