Развод с черным драконом - Надя Лахман

— Мамочка, не надо! — доносится откуда-то тихий детский голосок. — Не надо, мамочка!

По моим щекам помимо воли катятся слезы. Голова словно взрывается от нестерпимой боли. Борьба с давлением менталиста на разум невыносима. Я не умею ставить блоки и абсолютно не защищена. Единственное, что у меня есть против нее — это сила воли и безумное желание жить.

Они вспарывают сознание по новой, беспощадно кромсая мысленный образ убийственных голубых глаз, заменивших собой небеса. Вижу, как из них вытекает ядовитая черная жижа, вижу как в прорехи проникают лучи солнце, выжигая ментальную ловушку.

Убей... убей... убей...

— Нет! — я останавливаю нож, донесенный почти до самого сердца и с ненавистью смотрю на эльфийку, застывшую напротив меня. — Все кончено, Дейре! Ты больше никому не причинишь вреда.

Я окончательно сбрасываю ментальные путы, и в этот момент она вцепляется в мой кулак и вонзает нож мне в сердце.

— Умри, ведьма!

* * *

Пространство качается перед моими глазами, полными слез. Судорожно стиснутые пальцы будто прилипли к рукоятке ножа, я не могу разжать их, как ни пытаюсь.

«Медальон не на шее», — мелькает в угасающем сознании мысль. Я пытаюсь дотянуться до него, спрятанного в бесконечных складках платья, но не могу.

Даже моя магия бессильна против ножа в сердце, и я плавно оседаю на пол. Эльфийка склоняется надо мной, и я отстраненно смотрю на то, как она победно улыбается.

Вижу реку вечности, медленно проявляющуюся на потолке. Однажды я чуть было не уплыла по ней, но меня спас Зандер. Сейчас... у меня есть медальон, но сработает ли он, если я не могу коснуться его даже пальцами?

Надо попытаться. Надо. Я хочу жить.

«Богиня...» — пытаюсь я мысленно позвать Тару и... неожиданно не могу. Будто сам разум противится тому, чтобы я жила, чтобы вновь вернулась в прошлое. Переписала судьбу. Кажется, все свои попытки я уже исчерпала, и богиня от меня отвернулась.

Я обреченно прикрываю глаза. На удивление — не думаю ни о себе, ни о Зандере, ни даже о Дейре. Мне не хочется мстить. Мне уже поздно любить.

Я умираю и думаю о том, что могло бы быть, но уже не случится никогда.

За закрытыми веками — новый красочный мир. В нем я счастливо смеюсь и обнимаю своего малыша с черными, как смоль волосами и пронзительными сапфировыми глазами.

— Мамочка... Мамочка моя... — шепчет он, доверчиво прижимаясь ко мне.

— Сынок, я так люблю тебя...

Тик-так... Тик-так...

Тихо тикают часы на каминной полке роскошных королевских покоев, отмеряя бесконечный ход времени. Им нет дело до трагедий смертных. Время — это вечность. Вечность — то, у чего не бывает начала и конца.

Дверь покоев распахивается с оглушительным грохотом, слетая с петель, выбивая каменное крошево из стен, разлетаясь острыми щепками.

Леандр врывается внутрь, вид белого дракона поистине страшен: лицо искажено яростью, в глазах полыхает первозданная тьма, которую он даже не пытается скрыть.

Король склоняется надо мной, подхватывая под спину. Я с трудом разлепляю глаза, улавливая судорогу боги на красивом мужском лице.

— Что ты надела, тварь?! — страшно рычит дракон, оборачиваясь к Дейре.

Слышу, как она вскрикивает от ужаса, кажется, пытается спастись бегством.

Слишком поздно.

Тьма выплескивается из глаз дракона, быстро погружая покои во мрак. Ползет по стенам, полу, потолку, буквально сжигая свет. Хлысты из тьмы беспорядочно бьют пространство, оставляя дымящиеся следы, ищут жертву. Один из них настигает Дейре, ударяет наотмашь, и она кричит. Так страшно, что, мне кажется, это во мне что-то кричит, разрывая болью.

Теперь она вся опутана тьмой с ног до головы. Тьма пожирает ее красивое тело, безжалостно поглощая его и вскоре от прекрасной эльфийки не остается ничего...

Это занимает пару секунд, а мне кажется — ее крик стоит в ушах целую вечность. Я смотрю прямо в жуткие черные глаза с ртутной каймой и зрачком. В них больше нет ярости, только лютая тоска и боль.

— Ты... — силюсь я что-то сказать и не могу. Мое время уже на исходе. Больше не будет ничего, даже цветных снов про мальчика с сапфировыми глазами.

Король склоняется надо мной, гладит по волосам, что-то шепчет, но слов уже не разобрать. Зрение расплывается, я уже с трудом вижу перед глазами широко расстегнутый ворот белой мужской рубашки. Часть какой-то татуировки, уходящей на шею, серебряную цепочку, а на ней... медальон. Серебряный кругляш, до боли напоминающий мой, вот только звезда на нем не изумрудная, а черная, а живой камень всего один.

Резким движением король срывает его с шеи вместе с цепочкой и сжимает в моей слабой руке.

— Ты не умрешь, Лорана. Я обещаю.

Глава 18. Богиня Тара

Склонившийся надо мной Леандр исчезает, как и звуки вокруг. Все растворяется в белом тумане, в котором я внезапно оказалась. Получается... медальон все же не помог, и я умерла? Удивительно, но эта мысль не вызывает никаких эмоций — простая констатация факта.

— Иди сюда, Лорана, — раздается вокруг, одновременно со всех сторон. — Иди за мной... мной... Сюда...

— Кто ты? — кричу я, пытаясь хоть что-то разглядеть в белой пелене.

— Сюда-ааа...

Меня вдруг с непреодолимой силой тянет куда-то, и я сопротивляюсь изо всех сил. Бьюсь как птица, пойманная в силки. Не желаю уходить, растворяться в этом жутком тумане и следовать за неизвестным, пугающим нечто.

— Сюда-ааа...

— Нет! Я не хочу!!

Туман резко пропадает, меня буквально выталкивает из него на землю.

Я тут же вскакиваю, настороженно оглядываясь по сторонам. Небольшая поляна, со всех сторон окруженная высоким, темным лесом. Деревья стоят так часто, что напоминают, скорее, частокол, вершинами-кольями упирающийся в звездное небо.

Запрокинув голову вверх, я с удивлением рассматриваю миллиарды абсолютно незнакомых мне звезд.

Опускаю голову вниз и вижу, что стою в пентаграмме с мерцающими линиями и незнакомыми мне рунами. Я только слышала о таких — это очень древнее, мощное колдовство, которое может призвать не только живого, но и мертвую душу. Оно доступно только верховной или...

— Где я? — шепчу потрясенно, и тут же испуганно отшатываюсь назад.

Потому что на поляне я больше не одна...

Передо мной стоит молодая женщина с длинными, цвета воронова крыла волосами и прекрасным лицом, на котором мерцают фиолетовые глаза.

— Богиня, — я низко кланяюсь, понимая, кто именно стоит сейчас передо мной, хотя