Ни разу не фея - Кристина Соколова

Но раз Райдо получил прозвище Великолепный, то смею предположить, справлялся со всем этим неплохо, пока не стало известно, что он Темный Феникс.

За что гоняли фениксов я так и не поняла. Да, согласно религии они злые, темные, порочные и все прочее. Также в местном аналоге Библии есть истории о том, что проклятые пернатые организовывали потопы, распространяли разврат и сеяли хаос. Исторических доказательств этого я не нашла, но задумалась — а если бы в моем мире появился какой-нибудь антихрист, его бы тоже гоняли? Здешнее общество не создает впечатление шибко верующих, как и земляне.

Кончилась биографии Райдо Великолепного так же ярко — его дом сожгли дотла вместе с ним и близкими. И восстал из пепла уже лорд Даркар, одержимый местью. Никто не знает был ли это Райдо, жестоко изувеченный огнем, или сам Темный Феникс, каким-то образом получивший телесное воплощение, но он пронесся с армией тварей по всему Домино, потом уснул на долгие годы, а, очнувшись ото сна семнадцать лет назад, решил сжечь Домино во второй раз и в итоге пал от рук команды Света. Примерно в этот период появились и пособницы-ведьмы, и загадочный Валтор.

Как жаль, что ничего нового про Кодекс и кристаллы-накопители так и не нашла.

Но я не теряла надежды. Просыпалась до занятий, бегала в душ — иначе просто не получалось из-за километровых очередей — а потом неслась в библиотеку. Там меня встречали с тихим хмыканьем, но под конец недели библиотекарша оттаяла и даже угостила чаем с печеньем. Правда, после выяснилось, что они были с улитками.

На занятиях по сравнению с Винкс я делала успехи — хотя справедливости ради те даже не старались. Флора тряслась от страха, Текна не видела в этом логики, а отношение Блум, Стеллы и Музы просто не поменялось. Но это они зря — подобное против подобного, как выяснилось, работает плохо, а значит, ведьмовские щиты выдерживали темные атакующие заклинания гораздо лучше. Я взяла это на заметку.

Но больше всего меня порадовала соседка. Одним вечером мы с ней разговорились. Она просто не выдержала «моей тупости» при освоение щита и, хорошенько психанув, мигом объяснила как надо лучше всяких преподавателей и книжек.

Ее звали Рубиния Мистерис, и я была уверена на сто процентов, что имя вымышленное. Она же мне пояснила, что только первые-вторые курсы собачатся с феями — ключом бьет юношеский максимализм и чувство справедливости. А дальше, что студентки Алфеи, что Облачной башни понимают, что справедливость у всех своя и жизни в общем-то на нее чхать. А вот курсовые и дипломы сами себя не напишут.

Чуть позже мы подошли к теме волос — Рубиния красила их в красно-розовый и заинтересовалась моим цветом. Будучи слегка подкованной в этой сфере я начала жаловаться от всей души. Слово за слово, и уже на следующий день я щеголяла с малость желтоватым блондом. Зато счастливая — с небольшим приданным в виде нескольких упаковок самопальной краски и твердым намерением уговорить Палладиума наварить еще.

* * *

Шел последний день пребывания в Облачной башни и по совместительству выходной. За обедом я успела слезно попрощаться с ведьмами, которые, как оказалось, прикипели к неправильной фее всей душой — я по их словам вселила в них надежду, что не все потеряно. Отдельно заглянула к профессору Заратустре, которая выделила мне старенький потрепанный учебник по зельеварению, так как я не успела переписать все интересующие рецепты.

Я решила добить последние полки запретной секции. Библиотекаршу это не особо обрадовало, в конце концов она отдала мне ключ, напомнила про защитные чары, которые не дадут ни испортить книгу, ни вынести, и пошла пить чай с другими преподавателями.

Я радовалась тишине и одиночеству. Не то чтобы я была интровертом, но, думаю, в этом сумасшедшем мире кто угодно им станет. Также я радовалась, что все подозрения насчет Трикс и Кодекса не оправдались — он если и был у дамочек в планах, то не во время нашего пребывания в школе.

Но вдруг раздался какой-то тихий-тихий звон, совсем как у летающей живности. Я так и замерла над книгой, делая вид, что не заметила гостя. Звон раздался громче — прямиком за стеллажами. Я бесшумно встала и пошла на звук.

Между двумя полками точно так же крался паучок. Черный, с маленькими блестящими глазками-бусинками и пушистой шерстью. Набор ног с острыми шипами и голубые крылья тоже прилагались комплектом. Животинка меня увидела, вздрогнула, застыла на пару секунд и с полушипящим «у-у-у» полетала в глубь помещения.

Я понеслась следом из профессионального любопытства — зверье-то наше до сих пор не вернулось!

Паучок завернул в узкий тупиковый коридор между стеллажом и стеной — как оказалась тупиковая здесь только я — прощебетал что-то на своем волшебном и залетел в образовавшуюся в стене щелочку. Я не успела даже подбежать.

Долгие, тщательные обследования стены не дали ничего — стена как стена. Ну подумаешь черная хоть глаз вырви? А паучок может спелся с Облачной башней и улизнул в мини-портал. Но загадка решилась сама собой, когда я не слишком изящно повернулась и свернула пару томов. Один из них с полом не встретился — лишь откинулся чуть вперед как рычаг. Стена утробно заскрежетала. Передо мной открылся ход с винтовой лестницей.

«Смею надеяться, что у Гриффин я на хорошем счету», — подумала я и, согнувшись в три погибели, зашла в проход.

Как во многих старых замках лестница была узкой и неровной — кое-где ступеньки и вовсе осыпали, что в темноте особенно травмоопасно. Стена за мной закрылась, отчего на душе стало неспокойно — с этой стороны я не нашла ни рычага, ни кнопки, ничего, что могло хоть как-то открыть дверь. Надеюсь, это не комната наказания для чересчур любопытных студенток.

Наверху пришлось хорошенько постараться, чтобы выбить чердачную дверцу. И еще больше постараться, чтобы подтянуться, ибо она была на уровне груди и без лестницы. Мой бы физрук гордился.

Я попала в небольшую уютную комнатку, в которой едва ли могла выпрямиться полный рост. Маленькие столики, кресла, коврики — все такое темное, ведьмовское и маленькое как для пикси.

Пикси, которая лежала скрюченная в углу. Вокруг нее мельтешил паучок.

Я почти подлетела к ней. Потрясла, пытаясь привести в чувство. Пикси была бледной, с темным макияжем как у