Победитель будет один - Карина Вальц

Он ответил взглядом человека, который всех видит насквозь.

– А я рад, что наконец-то выбрался на гонку и сразу попал на такие события… Не знал, что гонщикам назначают общественные работы. Как преступникам. Уже сказали, чем вы будете заниматься?

– Судить соревнования младших серий.

– Стать судьей – наказание от судей? Иронично.

– Тоже так думаю.

– Но ты-то будешь мягким судьей для молодых пилотов?

Давид улыбнулся:

– Смотря что они натворят.

– У вас всегда все так жестко? Между соперниками? – Оливер Джексон покосился на сына, явно надеясь втянуть в разговор и его, но Кори угрюмо смотрел в толпу.

На яхте собралось много народу и определить, кого именно разглядывал малыш Джексон, не представлялось возможным, а жаль – Давиду стало любопытно.

– О сыне можете не переживать – как правило, вторые пилоты доезжают сезон без похожих разбирательств, – успокоил Давид. – У Кори был опасный обгон… не помню где. В Бахрейне, быть может? Так вот – тот обгон даже не попал под расследование.

– Кори, значит, второй пилот? Не знал, что есть разделение.

– Негласное. У него первый сезон в старшей серии, нужно время, чтобы вкатиться. Думаю, через пару лет он наведет шороху. В нем есть жесткость.

– Да, подходящее слово, – задумчиво кивнул Оливер Джексон. Он извинился и откланялся, заметив Никласа Вернера.

Поговаривали, что эти двое пытались отсудить контракт Деда у «Биалетти» или как-то еще подгадить по ходу сезона. Вряд ли миллиардер нуждался в пожеланиях удачи, но Давид искренне желал Джексону-старшему всяческих успехов.

– Отец не любит, когда к нему подлизываются, – вставил вдруг Кори.

– Что?

– Он сразу это видит. Всегда.

– Я не подлизывался, – раздраженно бросил Давид.

Джексон-младший равнодушно пожал плечами.

– Ты всегда такой странный? – Этот вопрос давно напрашивался, и не один Давид мечтал его задать.

– И почему же я странный? Потому что не хочу общаться с Давидом Моро?

– В том числе.

– Мы соперники, все равно все скатится к тому, что прямо сейчас происходит между тобой и Вайсбергом. Поэтому смысла напрягаться и играть неинтересную мне роль не вижу.

Нормальное заявление, конечно. У Давида аж глаза на лоб полезли от чужой самонадеянности – соперник выискался! Там, где не ждали. И это рассуждал пацан без единого первого места, страшно представить, что с ним случится после победы. Давид мысленно усмехнулся, вспомнив, что когда-то и сам был таким – самоуверенным, окрыленным. Собирался стать чемпионом в восемнадцать. Но пришлось поумерить ожидания.

– Командный психолог говорит, что дети, которым все легко давалось в детстве, вырастают с низкими коммуникативными навыками, – с усмешкой продолжил Кори. – Не приходилось прибиваться к сильнейшим или умнейшим для достижения целей, искать подход к людям. И вот результат. Можешь принять это как причину моей странности, если не устроила первая.

Все понятно – этот тихушник мнил себя умником, кто бы сомневался.

– Ходишь к командному психологу? – хмыкнул Давид.

– Это же обязательно для всех.

– Открою секрет: не так и обязательно, если пару раз с ней переспать.

Кори посмотрел на него исподлобья:

– У меня другие способы достижения целей.

Боже, сколько пафоса!

Странным образом после этого короткого разговора Кори начал нравиться Давиду чуть больше. Любопытно, как у него все сложится в будущем. Хотя скорое чемпионство ему не светит – Джексону как минимум придется дождаться момента, когда, побив все рекорды, карьеру завершит лучший гонщик всех времен Давид Моро.

Гонка 8. Канада

Глава 50

Третья гонка тройника – это всегда нервно и напряженно.

Все успевают утомиться от перелетов, зачастую неудобных по времени, от суеты и друг от друга. Гонщики устают от интервью и активностей вне трассы. Даже для Давида, который получал удовольствие от внимания и съемок, это было испытанием на прочность. Может, потому, что после неудачи в Монако он как никогда был сосредоточен на гонке и ни на чем больше. Долго это не продлится, но тем и ценны столь редкие проблески благоразумия.

Ситуация Моро – Вайсберг утихла, но то был обманчивый штиль. Все ждали, когда гонка принесет новый виток горячего противостояния. Трасса в Монреале побила прошлогодний рекорд по количеству купленных билетов, и все списывали это на вражду Давида и Кифера. Люди такое обожали.

В гаражах «Зальто» кипели обсуждения вечеринки, которую организовывал отец Кори. Обещался крутой закрытый клуб, знаменитости, спонсоры, что примкнут к «Делпо»… все в кучу. Но основную массу работяг не заботили ни знаменитости, ни спонсоры, ни приглашенные на вечеринку хоккеисты. Главным блюдом был бесплатный алкоголь и возможность уйти в отрыв после изматывающего тройника. К тому же Монреаль был городом «трех М» – так называли самые тусовочные Гран-при в календаре: Майами, Монте-Карло, Монреаль.

Соня думала, идти ли ей тусоваться с командой или сразу после гонки вылететь в Вену. Внегоночных дел накопилось по горло – она как минимум собиралась навестить мать и проверить, как та живет после выхода из клиники. По телефону Ханна отвечала бодро и весело, но она же актриса…

– Конечно, ты должна остаться, – высказалась Кими. По сложившейся традиции она пришла к Соне поужинать и посплетничать. – Ничего не случится, если вылетишь домой на день позже. И кто на прошлой неделе жаловался, что на гламурные вечеринки приходится ходить в футболке? Вот и шанс быть прекрасной на все сто.

– У меня было паршивое настроение, я готова была жаловаться на все подряд, – отмахнулась Соня.

– Просто мужики как вампиры – высосали из тебя всю энергию.

– Точнее и не скажешь.

– Они в этом мастера. – Кими повозила оладьи в кленовом сиропе и отправила в рот небольшой кусок. – А что-то есть в этом их слишком сладком сиропе, – пробормотала она и вернулась к основной теме разговора. – Знаешь, что я поняла, общаясь с Джо? Что загадочное поведение и странности лучше оставить нам, женщинам. А мужчина должен быть понятным. Если он непонятный, таинственный или непредсказуемый, пусть чудит с кем-то еще от греха подальше.

– Разве Джо загадочный?

– Джо идеальный, в том и суть. А Пьер весь прошлый год выносил мне мозг: то пропадал, то появлялся, то звал на прогулку по Парижу, то сравнивал с хрустящим французским багетом, что, к слову, мне казалось странным: я все время боялась, что он услышал хруст моих коленей и прицепился с прозвищем. Чуешь, да? Загадка. Он ничего не пояснял, а я страдала от домыслов.

– Я вообще не поняла, как связаны твои мысли.

– Очень просто: Вайсберг натворил дел, забей на него.

– Проще не стало, ведь мы от хрустящих коленок перешли к Вайсбергу.

Кими запила сладкие оладьи и погрозила пальцем:

– Все ты поняла, Соня Ридель. Поэтому мы дружим.

– Я думала, мы дружим, потому что в «Зальто» большая текучка кадров и другие