Династия Скоген - Каролин Валь

он меня оставит. Возможно, только у меня возникли эти чувства. Все-таки он Александер Скоген. В его мире много женщин, особенно тех, что больше подходят ему и его стилю жизни.

Вот поэтому, и только поэтому, я заставила каждую мышцу лица застыть и превратиться в неподвижную маску. Я не хотела выдавать свои чувства и надеялась, что Сандер не сможет прочитать мои мысли, которые, казалось, написаны у меня на лбу. Колени дрожали, когда я повернула голову, и наши взгляды встретились. На одно мгновение мне показалось, что я заметила какой-то блеск в глубине его глаз.

Изумление? Удивление? Но было там и что-то другое, бесконечно нежное, что подарило мне много надежды. Я боялась падения с высоты, боли от удара, если сейчас по уши влюблюсь в него.

А потом он улыбнулся, просто так. Это типичная улыбка Сандера, которая с первого взгляда пленила меня.

И я все это время защищалась от нее. Говорила себе, что рациональная часть меня сильнее, чем физические ощущения, которые он во мне вызывал.

Ох, Нора, ты так безнадежно потеряна.

23

Сандер

После возвращения с «Приключений на рафтинге» мы с Норой и секунды не провели наедине. По пути домой нам не представилось возможности обсудить события в хижине. Не наедине.

В моей голове мелькали картинки. Губы, касающиеся губ, запах ее кожи, тонкие волоски на ее затылке, ощущение ее волос на моей груди, наше сердцебиение. При одном только воспоминании о Норе, лежащей рядом со мной, мне хотелось наклониться к ней и украсть поцелуй. Поцеловать ее, почувствовать, удержать в объятиях.

Когда Грегори через два с половиной часа поездки на автобусе наконец добрался до маленькой площадки перед пансионатом, с которого все началось две недели назад, я наконец осознал, что это значит. Время почти истекло, песок в часах почти закончился.

Стал ли я умнее? Нет.

Я все еще не был уверен, нужно ли идти по следам моего отца. Хочу ли я однажды взять на себя его роль. Вижу ли себя на его месте, во главе концерна, название которого было анаграммой моей фамилии.

Выйдя из автобуса, я глубоко вдохнул чистый воздух. Теплые солнечные лучи ослепили меня. Я закрыл рукой глаза и позволил себе насладиться моментом.

Это незнакомое место, которому вначале я так противился, стало близким моему сердцу. От мысли, что придется его оставить, во рту появился неприятный привкус. Мне не хотелось уезжать.

Я нахмурился.

Это что-то новое.

Дикие танцы в Осло, вечеринки в тайных клубах Монако, прогулки на яхтах вдоль Лазурного Берега, учеба в Кембридже или время, проведенное в Мюнхене у Хеннинга, когда мне приходилось присматривать за Ари. Это было своеобразным способом искупить свою вину за скандал, в котором я отчасти был виноват.

Ни в одном из этих мест я не чувствовал себя таким уравновешенным и полноценным.

Из-за Норы ли я так хорошо себя чувствовал? Я пробежался взглядом по площадке, пока не нашел ее чуть в стороне от других, вытаскивающих сумки из автобуса. Нора общалась с Грегори, поднявшим поляризационные солнечные очки на гладко выбритую голову. Нора сняла с волос резинку и завязала их в свободный пучок. Казалось, что они близки, и на секунду я почувствовал что-то вроде укола ревности. Я машинально сжал кулаки и ощутил жжение в животе.

Это не было на меня похоже. Я не ревную. Как правило.

Прежде всего потому, что это очень иррационально.

Обручальное кольцо и фотография семьи на лобовом стекле автобуса гласили о том, что Грегори – семейный человек и, скорее всего, не только давний коллега Норы, но и друг. Возможно, кто-то, напоминающий отца.

Но мне хотелось, чтобы Нора и меня одарила улыбкой, от которой на ее щеках появлялись ямочки, поделилась со мной тайнами и страхами, чтобы мы со всем вместе справились.

Черт.

Решившись, я взял свой рюкзак, забрал со стойки администрации ключ от комнаты и поднялся наверх, чтобы побыть одному. С самим собой. Моей головой. И чувствами.

Я бросил взгляд на телефон. Мне написал Хеннинг.

Хеннинг: Что происходит в глуши?

Александер: Что делает Карла?

Ответный вопрос я задал лишь потому, что сейчас не было настроения говорить о себе. Хеннинг это понял. Как и всегда.

Хеннинг: Я расправился с недоразумением и дал понять, что хочу быть с ней.

Александер: Звучит романтично.

Хеннинг: Веришь или нет, но я никогда не чувствовал себя более уверенным.

Александер: Эй, поздравляю! Очень рад.

Я говорил серьезно. Пусть я и не очень хорошо знал Карлу, инстинкт подсказывал, что она хорошая. Сообразительная. Прямолинейная. Именно то, что нужно было Хеннингу. Именно то, чего хотел и Мар. И то, что мне по-своему давала Нора.

Александер: Это взаимно или мне стоит беспокоиться?

Хеннинг: Я никогда ее не связывал и не приковывал к кровати с кляпом во рту, если ты про это… Но не нужно подавать мне идеи.

Александер: Давай без подробностей.

На губах заиграла широкая улыбка. Если Хеннинг чего-то хотел, то выкладывался на сто тридцать процентов. Не меньше. Я завидовал ему, потому что друг всегда сражался за свои мечты, за то, что имело для него значение.

А я? Полз от одной заранее определенной цели к следующей, не зная, на самом ли деле мне этого хочется. Хотя, возможно, я должен быть благодарен за предоставленные возможности.

У меня были свои привилегии, и потому практически стыдно вообще жаловаться на жизнь. Нужно об этом помнить. Всегда.

Хеннинг: Не стану делиться подробностями, пока ты не напишешь, как у тебя дела на самом деле.

Александер: Лучше, чем ожидалось. Я кое с кем познакомился.

Хеннинг: Во время тур-похода, который увел тебя подальше от всех женщин этого мира? На такое способен только ты. И как ее зовут?

Александер: Нора.

Хеннинг: И какая она?

Александер: Живая, настоящая, чуткая.

Хеннинг: Ох, черт.

Александер: Что?

Хеннинг: Я думал, ответ будет другим. Кажется, она сильно тебя задела.

Несколько секунд я смотрел на сообщение Хеннинга и пытался осмыслить его слова. В какой-то момент мне показалось, что я больше не в состоянии анализировать их, иначе сойду с ума.

Это правда? У меня возникли неожиданные чувства к Норе? Одно дело – почувствовать что-то в hytte, другое дело – услышать об этом со стороны.

Казалось, что Элли могла читать мои мысли, потому что ее вопрос возник на экране поверх моего с Хеннингом чата.

Элли: Ты готов продолжить