Зельеварка - Дина Зарубина

и крепления подозрительные. Вокруг алтаря змеились узоры, выбитые прямо в каменных плитах пола. Очень удобно, ничего рисовать не надо, плеснул масла или горючей жидкости и твори черное колдовство.

А что черное и злое, ни на секунду не засомневалась. Светлое и доброе-то к чему прятать? Вон в Королевском госпитале каждый день добрые чудеса творятся, им скрываться незачем.

– Это ритуальный зал, – сказал Собрин.

Я закатила глаза. Великое мужское мнение прозвучало! Ну, а чем еще может быть зал с жертвенником и пента-, гекса- и октограммами и звездами?

– К сожалению, я не занимался ритуалистикой, тут профильный маг нужен, – Собрин с ожиданием уставился на меня.

А я что? Я не некромант, не стихийник, мне ритуалы ни к чему.

– Слушай, когда мы познакомились, ты сказал, что дара у тебя нет. А когда о детстве рассказывал, говорил, что дар открылся. И какой же у тебя дар, что позволяет служить генералу, но не позволяет послать простейший вестник?

– Совершенно бесполезный! – быстро отозвался Собрин, делая вид, что страшно заинтересовался рисунком на полу.

– Тут проводили ритуал достаточно давно, пару недель, может, месяц. Кровь давно свернулась, высохла и осыпалась, – я потерла алтарь пальцем и понюхала.

– Да как ты можешь так спокойно говорить? Ты же девушка!

– Я зельевар, а кровь и ее компоненты часто входят в зелья, – отмахнулась я. Да нам приходилось и ядовитую слизь улиток со стенок террариума собирать, и железистые фолликулы из кишок морских червей вырезать, и гуано вываривать. Всего и не упомнишь! Напрасно считать, что зельевары только цветочки и росу используют. Мы не чистоплюи, как менталисты! Что-то, а в брезгливости нас не упрекнешь, в таком приходится возиться, такое видеть и собирать, что нежного мага жизни стошнит!

– А почему не год назад? – скепсис в голосе так и сквозит. Не на ту напал!

– Ты цвет видишь? Порфирин с железом дает красный, ритуал проводили с живой кровью. Шоколадный цвет у полностью окисленного железа. Он даже не ржаво-коричневый, а более темный.

– Ничего не понял, но поверю на слово, – сдался Собрин. – Я понял, на зельевара учиться не просто сложно, а очень сложно. И противно. Надо проверить, куда ведут ходы. Пыли нет, ими пользуются.

Мы вошли в левый ход, чтоб через полчаса вернуться в зал из правого хода. Все остальные коридоры вели в тупики или небольшие округлые пещерки.

– Не понял, – почесал голову Собрин.

– Это не просто ритуальный зал. Это портальный зал, – объяснила тугодуму. –Люди явно не нашим путем сюда добираются. А нам бы пойти наружу выбраться, а? Нас уже наверняка ищут.

– Портальная магия очень сложная, – вдруг заявил Собрин.

– Вот пусть ею занимаются специалисты.

– Но если, допустим, активировать рисунок, что будет?

– Как ты его активируешь?

Собин потряс флягой.

– Нальем, подожжем, скажешь что-нибудь умное и…

– Все взорвется, – продолжила я. Когда у Марка возникало такое настроение, я его откровенно боялась. Надеялась, Собрин лишен таких недостатков. Зря.

– Да что мы теряем?

– Жизнь, например. Я бы не стала лезть в неизвестную фигуру.

– Да ладно, попробовать-то можно! Сообрази какое-нибудь заклинание с рунами «выход», «путь», «свобода», «шаг»…

– «Тьма», «невежество» и «переход в иной мир», – едко продолжила я вдохновенные фантазии.

– Ты скучная! – надулся Собрин.

– А с тобой явно что-то не так. Ты ведешь себя, как глупый мальчишка! Стой!

Собрин, не слушая меня, вылил из фляги остро пахнущую жидкость на пол и зажег спичку. С радостной улыбкой кинул спичку в центр пентаграммы.

– Да ты идиот! – заорала я. – Остановись!

Линии засветились, переплелись и мерцая.

– Кровь, говоришь? – Собрин кольнул палец и стряхнул несколько капель.

– Куда тебя несет?! – я ухватилась за рукав шагнувшего в это безобразие напарника. Он внезапно крепко ухватил меня за пояс.

В ушах засвистело, свет померк, а желудок подскочил к горлу.

Глава 30. Лес и мухоморы.

Было мне тепло, свежо и мягко. Потом подстилка заерзала и выругалась голосом Собрина. Пришлось слезать с него и осматриваться. Лежали мы на умилительной зеленой полянке посреди густого ельника. Я вытаращила глаза на крупную серую белку, гневно застрекотавшую на меня с ветки. Живописные мухоморы обрамляли полянку, заросшую травой по пояс.

– Было весело! – заявил Собрин, радостно озираясь и хихикая.

– Раздевайся, – хмуро сказала я.

– Ой, нет, ты мне как сестра, Венди, я не могу, – Собрин вцепился в застежку куртки.

– Раздевайся, идиот! – закричала я. – Тебя, похоже, ущельник укусить успел, вот и кроет тебя. Антидот надо принять!

Собрин нехотя скинул куртку, рубашку, штаны. В верхней части задней поверхности бедра я обнаружила две красные точки. Ну точно, тяпнул мелкий поганец, который и ко мне подбирался.

Порылась в сумочке на поясе, опасаясь найти стеклянное крошево. Нет, к счастью, крохотная бутылочка оказалась цела. У меня и горошинки концентратов были, только разводить пока не в чем.

– Пей, горюшко мое, все и залпом, оно на вкус отвратительное.

Собрин глотнул и передернулся. Я потерла ранку смесью спирта и уксуса (отлично помогает даже от укусов медуз), слегка выдавив сукровицу, и с интересом наблюдала смену выражений. С лица постепенно сошла дурашливая улыбка. В глазах мелькнул ужас.

– Мы где? Что я сделал?

– Портал запустил, пустяки, – равнодушно объяснила я. – Не знаю, как, не знаю, куда, не знаю, где мы. Вестника отправила, сообщила, что мы живы, но где мы, сообщить не смогла.

– Поисковиком найдут, – обрадовался Собрин. – У нас маячки под кожу вшиты.

– Главное, чтоб не через неделю, когда мы околеем от голода и холода.

– Ты сегодня особенно жизнерадостна, – Собрин торопливо натянул штаны.

– Зато ты повеселился за двоих! – я поцокала языком. – Устроил огненное шоу и фейерверк!

– Я?! – бедна изумления и непонимания в серых глазах.

Значит, яд ущельника еще и ретроградную амнезию вызывает. Ободряюще похлопала друга по плечу, встала и отряхнулась. Надо найти воду, надо что-то придумать с едой. Не жевать же корни эремуруса! Они, конечно, выделяют клейкую слизь, ею даже подошвы на сапогах можно клеить, но в качестве питательного продукта она никак не годится.

– Да брось ты свои мухоморы!

– Не могу пройти мимо столь замечательных экземпляров!

Мы шли второй час, полмешка заполнили роскошные мухоморы, но ничего съедобного нам не попалось. Ни реки, ни болотца, ни озера. Вороний глаз я другу съесть не позволила, несмотря на его возражение, что в лесу опасны только красные ягоды, а черные – родня смородине и совершенно безопасны. Синие – сплошь полезная и вкусная голубика. Пришлось молча ударить его по руке, потянувшейся за смертельно ядовитой ягодой. И откуда у него такой бред в голове?

– В такой глуши