Наследник по крови - Елена Николаева

Кому, блядь, выгодно, чтобы я спустил с молотка за бесценок лакомый кусок земли?

Не будь у меня железной выдержки, я бы сейчас с огромным удовольствием припечатал этого высокомерного ублюдка рожей в стол и выяснил, под чью дудку он пляшет. Но всему своё время.

И на этого старого продажного гондона управа найдется. И не таких ломали.

Главное — правильно надавить.

У каждого человека есть уязвимое место. И у Шулягина найдется. За Тимуром и его проверенными людьми дело не станет.

Когда-то эта гнида была компаньоном отца, однако их взаимовыгодное сотрудничество завершилось громким скандалом. Из-за постоянного соперничества за право быть лучшим и более удачливым они не сработались. И вот теперь этот старый мудак решил потягаться со мной в бизнесе, словно прошлые обиды всё ещё душат его за горло.

Хер его знает, может и душат, раз надумал свести счеты с отцом, утопив меня.

Откуда у этого пидора материалы по исследованию почвы на моём участке?

Кто ему их добыл?

Кто слил всю информацию?

— Рекомендую ещё раз изучить эту папку, Максим Андреевич, — Шулягин подаётся вперёд, его голос становится низким и серьезным. Он говорит так, будто уверен, что я продам ему землю по первому же требованию. — В том месте, где вы планируете построить вашу башню, ситуация с грунтом крайне неблагоприятная.

Он делает паузу, словно собираясь с мыслями.

— Грунт там насыщен коллоидными частицами, а подземные воды имеют критический градиент напора. Говоря простым языком, земля просто не выдержит вес такого массивного здания. Вы понимаете, к чему это может привести? — его глаза впиваются в меня ещё крепче, пытаясь оценить реакцию.

За годы работы с опытными бизнесменами я научился сохранять спокойствие и толерантность. Поэтому перед тем, как пошлю его культурно на хер, я даю этому старому козлу возможность высказаться.

— Ваш небоскрёб, господин Пожарский, попросту рухнет. И тогда вы потеряете все: репутацию, деньги, возможно, даже свободу. Вы готовы рискнуть всем этим? Если нет, у меня есть выгодное деловое предложение. Продайте мне этот участок. Да, вы потеряете часть вложений, но это будет намного меньше, чем если вы продолжите этот опасный проект, — откинувшись на спинку кресла, бывший компаньон отца оценивает меня с видом победителя, а затем добавляет: — В противном случае, дорогой Максим Андреевич, вы рискуете остаться и без земли, и без капитала. Подумайте хорошенько. Время играет против вас.

— Вы мне угрожаете? — спокойно интересуюсь, отодвигая его папку к нему.

— Боже упаси! — Шулягин поднимает руки в притворном жесте капитуляции, но его глаза неизменно холодны и расчетливы. Он усмехается, явно наслаждаясь моим провалом. — Я пытаюсь заключить с вами взаимовыгодное соглашение, — подытоживает он.

— Это не соглашение, Геннадий Борисович. Это попытка отжать мою землю насильственно-обманным путём. Времена лихих девяностых остались далеко позади. Пора бы это уяснить.

— Называй это как хочешь, Максим, — потеряв всякое терпение, он переходит на «ты», — суть от этого не меняется.

— Сделки не будет, — решительно отчеканив, я бросаю взгляд на наручные часы, тем самым даю понять, что время переговоров вышло. — Можете забрать ваши липовые исследования и подтереть ими задницу. Всего доброго!

Лицо Шулягина мгновенно меняется, приобретая насыщенный бордовый оттенок.

Я замечаю, как непроизвольно сжимаются его кулаки — старому лису явно не по душе, когда ситуация выходит из-под контроля.

— Зря, — он пытается сохранить самообладание, но голос всё равно выдает раздражение. Мужик наклоняется ко мне, его глаза сужаются. В них явно читается прямая угроза. — Ты роешь себе могилу, щенок.

Я медленно поднимаюсь с кресла, чувствуя, как во мне закипает острое желание свернуть ему шею. Здесь и сейчас.

Вдавив кулаки в столешницу, подаюсь вперёд. Лицом к лицу. И с такой же раздражённостью выцеживаю:

— Пошёл вон. Дважды повторять не стану. На хую я вертел таких, как ты.

***

— Посмотрим, что вы с отцом запоёте, когда я добьюсь своего.

Из принципа больше не отвечаю.

Дожидаюсь, когда за Шулягиным захлопнется дверь, и с шумом выдыхаю.

— Хрен тебе, а не земля…

Переведя взгляд на макет небоскрёба, ощущаю, как внутренний ураган достигает солнечного сплетения, а затем давит на горло таким грузом, что становится трудно дышать.

Этот великолепный архитектурный шедевр, над которым трудилась вся моя лучшая команда, кажется сейчас не более чем насмешкой.

Сложная конструкция из гипса и зеркал…

Такая же хрупкая, как и мои планы.

Не помня себя, я подхожу к столу. Руки сами тянутся к макету.

— К черту все! — проорав, одним резким движением сметаю проект на пол.

Время замедляется.

Я наблюдаю, как гипсовые стены отделяются от основания, как крошечные зеркальные окна, прежде чем разбиться, отражают лучи светодиодных ламп.

Грохот падения башни оглушает меня.

Осколки разлетаются по всему кабинету, ударяясь о пол, стены и мебель.

Гипсовая пыль поднимается в воздух, словно туман над жалкими руинами моего несостоявшегося проекта.

— Сука…

Тяжело дыша, я смотрю на то, что осталось от макета: груда мусора с осколками разбитых амбиций, от вида которых бешено колотится сердце и пульсирует в висках кровь.

В отражении разбитых зеркал вижу своё искаженное лицо. Глаза горят яростным огнём, челюсти крепко сжаты. Я едва узнаю себя в этих осколках.

— Нет, — хриплю, сжимая до хруста кулаки. — Не для того я выгрызал этот кусок земли у зажравшихся чинуш, чтобы сейчас отдать его почти даром. Плевать я хотел на его угрозы.

Как говорят мудрые люди: «Там, где нет изменений, нет жизни». Значит, будем создавать жизнь!

— Максим Андреевич, к вам Черкасов, — голос моей личной помощницы, доносящийся из-за приоткрытой двери, заставляет меня прийти в себя и встретить взглядом старого друга.

***

— Позволишь? — спрашивает Стас и, следуя привычке, проходит в кабинет, не дожидаясь ответа.

С тех пор, как случилась драка на моей свадьбе, с Черкасовым мы ни разу не общались. Но, как ни странно, сегодня я рад его визиту.

— Проходи, раз пришёл, — говорю, направляясь к бару. — Выпить хочешь?

— Не откажусь.

Станислав присаживается на край дивана, оценивая погром в моём кабинете.

Я достаю новую бутылку вискаря, разливаю по стаканам, руки всё ещё на эмоциях дрожат. Шатает, как контуженого после мощного взрыва.

Подозревал, что с задержками документов что-то не так, но чтобы такое…

— Держи, — протягиваю другу бокал, опираясь на край стола.

Хочется в этот момент поговорить о чём-то приятном, что обычно меня расслабляет, но перед глазами всплывает столько разнообразного жизненного дерьма, что я залпом выпиваю полстакана виски и ещё некоторое время прихожу в себя.

— Как ты можешь выйти из этой ситуации? — Стас переходит сразу к делу, задерживаясь взглядом