Кому добавки? История выживания на орочьей кухне - Юлия Арниева

зону, впереди показалась река. Это была не спокойная речушка, а настоящий горный поток — широкий, бурный, с крутыми каменистыми берегами. Вода пенилась на острых камнях, а грохот течения был слышен издалека.

— Ревущая река, — объявил Острозуб, указывая на бурлящий поток. — Дальше по течению есть брод, где можно перейти. Ещё пара часов ходьбы.

Мы двинулись вдоль берега, но не прошли и полумили, когда Грок внезапно остановился и резко обернулся:

— Что-то не так. Деревья… они замолчали.

И действительно вдруг исчезли лесные звуки — пение птиц, шорох мелких зверьков в подлеске, даже жужжание насекомых. Лес словно замер в ожидании чего-то страшного.

— Строиться в круг! — внезапно рявкнул Острозуб, но было уже поздно.

Первый паук выполз из-за валуна размером с небольшой дом. Тварь была величиной с кабана, с восьмью мускулистыми лапами и телом, покрытым хитиновым панцирем цвета старой крови. Множество глаз на головогруди поблёскивали, как чёрные бусины, а из пасти капал зеленоватый яд.

— Проклятье, — прошептал один из воинов. — Гнездовой паук.

Но это было только начало. Из трещин в скалах, из-под корней деревьев, из густых зарослей начали выползать всё новые и новые твари. Пауки были разных размеров — от величины с собаку до громадин, способных проглотить орка целиком. Их хитиновые панцири скрипели при движении, а клацанье хелицер сливалось в жуткую какофонию.

— Сколько их? — выдохнул Адриан, готовя боевое заклинание.

— Слишком много, — мрачно ответил Острозуб, обнажив меч. — Мы попали в засаду.

Орки автоматически сомкнули строй, прикрывая меня и магистра своими телами. Их лица были напряжёнными, но не выражали паники — это были воины, привыкшие к смертельной опасности.

Но я видела обречённость в их глазах. Пауков было много, очень много. Даже лучшие воины не могли справиться с такой ордой в открытом бою.

— К реке! — скомандовал Острозуб. — Хотя бы спиной к воде встанем!

Мы начали отступать к берегу, но пауки не давали нам передышки. Самые крупные особи ринулись в атаку первыми, их лапы цокали по камням как кастаньеты, а из пастей вырывались шипящие звуки.

Адриан выпустил первое заклинание — огненный шар величиной с арбуз. Пламя ударило в ближайшего паука, и тварь взорвалась фонтаном искр и расплавленного хитина. Запах горящей плоти смешался с едким дымом.

— Получай! — закричал он, готовя следующее заклинание.

Молния ударила в группу средних пауков, прошив их насквозь. Ещё трое чудовищ рухнули, их тела дёргались в предсмертных судорогах. Но на место убитых выползали новые, и их число не уменьшалось.

Орки сражались с отчаянной храбростью. Острозуб рубил направо и налево, его меч оставлял глубокие порезы на панцирях пауков. Грок и Зуба действовали в паре, прикрывая друг друга.

Но твари наступали со всех сторон. Один из воинов — молодой орк по имени Каменный Коготь — не успел отскочить от атакующего паука. Жало пронзило его броню в районе плеча, и воин закричал от боли, падая на колени. Зелёная пена выступила у него на губах — яд действовал быстро.

— Держитесь! — рявкнул Адриан, обрушивая на группу пауков град ледяных осколков.

Но я видела, что силы магистра на исходе. Боевая магия требовала огромных затрат энергии, а противников становилось только больше.

Ещё один орк споткнулся, отбивая атаку сразу двух средних пауков. Твари тут же набросились на него, и его крик ужаса эхом отдался от речных скал.

— Адриан! — закричала я, видя, как магистр готовит очередное разрушительное заклинание. — Не трать силы на атаки! Защитный купол! Накрой всех орков!

Он мгновенно понял и развернул заклинание. Голубоватый щит тотчас вспыхнул вокруг нашей группы, отсекая от атакующих пауков. Твари с глухими ударами врезались в магический барьер, их лапы скребли по светящейся поверхности.

Но это была лишь временная мера. Щит не продержится долго под натиском такого количества противников, да и силы Адриана небезграничны.

Я с горьким отчаянием смотрела на орков, сбившихся к центру защитного купола. Их лица выражали безысходность — они знали, что как только щит падёт, все они погибнут.

И тут что-то во мне сломалось. Ярость прокатилась по телу жгучей волной, а руки задрожали от злости.

— Пора накрывать на стол, — ледяным шепотом произнесла я, и в оглушительной тишине мой голос прозвучал как приговор.

Магия вырвалась из меня не просто с силой — она вырвалась с голодным, торжествующим воем. Каждый клинок, каждый наконечник стрелы, каждая металлическая заклепка на доспехах запела в унисон с моей волей. Оружие задрожало, вырываясь из рук орков. Изумление на их лицах сменилось первобытным, животным ужасом, когда их собственные мечи и топоры взмыли в воздух, повинуясь мне.

— Именно так, — прошептала я, дирижируя стальным оркестром. — Сначала разделаем тушки.

Первый меч — массивный двуручный клинок Острозуба — описал широкую дугу и разрубил крупного паука точно пополам. Разрез был идеально ровным, словно тварь разделали на мясном рынке.

— Убираем несъедобные части, — бормотала я, управляя танцем клинков.

Боевые ножи принялись аккуратно отделять ноги от туловищ, счищать хитиновые панцири, удалять ядовитые железы. Их движения были быстрыми и точными — каждый разрез служил определённой цели.

Топоры рубили толстые сочленения лап, разделяя их на порционные куски. Лезвия входили в хитин с мягким хрустом, не оставляя рваных краёв или осколков.

А мечи средней длины занимались тонкой работой — вырезали съедобную мякоть из головогруди, отделяли мышечные волокна от соединительной ткани, удаляли всё лишнее.

Зрелище было одновременно завораживающим и ужасающим. Десятки клинков кружили в воздухе в сложном, но совершенно гармоничном танце. Каждое оружие выполняло свою функцию — одни резали, другие рубили, третьи очищали и разделывали.

Пауки не могли понять, что происходит. Они бросались на летающие клинки, но мечи ускользали от их атак, продолжая свою смертоносную работу. Там, где секунду назад была живая тварь, оставались лишь аккуратно разделанные куски мяса, сложенные в правильном порядке.

— Мелкие кусочки для жарки, — сухо комментировала я, наблюдая за работой ножей. — Крупные — для тушения. А это пойдёт на фарш.

И тут же часть ножей принялись рубить паучье мясо на мелкие кубики, другие клинки нарезали мясо длинными полосками, а самые маленькие ножи превращали часть добычи в однородный фарш.

Я краем глаза видела лица орков, прижавшихся к центру защитного купола. Их глаза были широко раскрыты от изумления, а в выражении лиц читалось нечто близкое к религиозному трепету. Они смотрели на меня не как на простую