Теперь открой глаза - Николь Фиорина

– Конечно, я тебя поддержал, Мия. Я всегда готов тебя поддержать. Но ты ошибаешься.

– Не понимаю.

Придурок на таможне вел себя ужасно, задавал дурацкие вопросы. Ладно, может, я выкрутила свой сарказм на максимум и не отвечала на каждый из его извращенных вопросов, как надо, но он ведь не имел права так себя вести!

– Раз я ошибаюсь, то почему ты меня защитил?

Олли втянул ртом воздух и вытянул пальцы, а потом быстро выпалил:

– Я готов защищать тебя даже тогда, когда ты ошибаешься. Целыми днями готов защищать, при свидетелях. Но за закрытыми дверьми я всегда могу указать тебе, насколько идиотски ты себя повела. Мы могли опоздать на самолет. Задерживать его ради нас они не стали бы. А он просто спросил, что ты делаешь с той… – он щелкнул пальцами. – Пулей.

– Это вибратор, Олли.

– Ты сказала, что это бомба.

– Я сказала, что это бомба.

И сделала это нарочно.

Олли прищурился так, словно я его оскорбила.

– И почему у тебя в сумке вообще вибратор лежит?

– Ты меня торопил. Я схватила все, что в коробке лежало, и сунула в рюкзак.

Включая фотоаппарат, пленку, фотки…

Олли вытянул руку и помахал пальцами.

– Дай-ка его сюда.

– Зачем?

– Потому что он тебе больше не понадобится.

– Но что, если ты будешь занят, а я захочу расслабиться?

Олли посмотрел в зеркало заднего вида, и таксист быстро скосил любопытный взгляд.

– Когда это я тебя не ублажал? – Олли приподнял бровь.

В его словах был смысл. Он снова задвигал пальцами. Я застонала, положила рюкзак на колени, расстегнула его и сунула руку в передний карман. А затем бросила на ладонь Олли серебряный фаллоимитатор. Он вручную открыл окно и выкинул его прямо в оживленный поток машин.

– Чертов вибратор, – он покачал головой, недоуменно рассмеявшись. – Да он моему языку и в подметки не годится.

– Ты только что осчастливил какого-нибудь автостопщика, – заметила я. – Подберет его, назовет «Уилсоном» и сохранит на веки вечные.

– Кому мусор, а кому – сокровище, – пробормотал Олли себе под нос.

Он такой милый, когда злится: коленка подпрыгивает, пальцы барабанят, голова качается. Я подползла поближе и положила руку ему на колени. Сквозь штаны я чувствовала его тепло. Я сжала собственные бедра, чтобы немного прийти в себя – вот как Олли на меня влиял. Он качнул шеей и повернулся ко мне. Полные прощения глаза посмотрели прямо в мои.

– Иди-ка сюда, – выдохнул он, а потом приподнял руку и обнял меня за плечи, притянув поближе.

Мы добрались до другого аэропорта через два часа. Олли заплатил водителю – и довольно прилично. Рейс пораньше в тот аэропорт, где стояла его машина, мы найти не смогли.

– Что думаешь? – спросил Олли, нежно похлопав по багажнику черного фургончика, покрытого пылью.

Я замерла: рюкзак свисал с одного плеча. Склонила голову.

– Такой… старый.

Олли аккуратно погладил по крыше и прошептал в боковое зеркало машины:

– Не слушай ее, дорогая. Она это не всерьез.

Я закатила глаза, улыбнулась и подошла поближе: Олли открыл заднюю дверь и забросил внутрь наши сумки.

– Тебе не обязательно ездить со мной в тюрьму, Мия. Все со мной будет в порядке. Сниму тебе комнату, немного отдохнешь, – руки Олли оказались на моих бедрах, и он притянул меня к себе, привалившись к фургону.

Я ужасно устала. Да и он тоже. Но никто из нас и виду не подал.

– Оскар ужасно с тобой поступил. Я ничего от тебя не жду.

Оскар в самом деле был очень груб со мной. Накачал меня наркотой, избивал меня, чуть не изнасиловал… но он был братом Олли. И если ему нужно, чтобы я была рядом, я буду рядом. Как иначе? Мы всегда присматривали друг за другом несмотря ни на что. Я подняла взгляд, посмотрела Олли в глаза – он изогнул бровь и уставился на меня, словно ища ответа.

– Скажи, что тебе нужно, и я это сделаю.

У края рта Олли проявилась ямочка, а пальцы его потянули за нижнюю часть моего накинутого на платье худи – я почти упала на него. Худи поверх платья – не самое модное решение, но у меня всегда были с модой нелады.

– Избавься от этой одежды, – прошептал он. – Прими ванну с пузырьками, закажи что-нибудь в номер, хорошенько отдохни. Вот что мне от тебя нужно.

– Тогда так я и поступлю.

Олли

Я не хотел оставлять Мию в «Холидэй Инн», но не мог и взять ее с собой. Это небезопасно – Звенья наверняка наблюдают. Декс Салливан не должен увидеть Мию… Пока я сам ему не разрешу. Я знал, что он где-то рядом. Потому что Декс прекрасно понимал, знал, что я не пропущу похороны.

Времени на переодевание не осталось: я все еще носил белую рубашку и брюки, а также жуткую усталость в мешках под глазами. Нагревшаяся тачка заехала на парковку тюрьмы Хай Даун. Окна запотели: я набирался храбрости, чтобы выйти уже из кабины фургончика. По капоту застучал дождь. Вдалеке на лужайке раскрылись черные зонты – за ними несли гроб.

Я сжал на руле пальцы – костяшки побелели. Мне хотелось забрать тело Оскара и похоронить его на кладбище, но он все сделал для того, чтобы этого не случилось. Пришло время платить по счетам. Когда-то давным-давно Оскар спас меня от нашей матери. Он присматривал за мной, защищал меня. Если бы не он, я скорее всего умер бы. И за это я был ему должен. Должен был прийти на его похороны и проводить в последний путь.

Я выключил мотор и выскочил из теплой кабины фургончика. А потом дошел до стоящих в кругу людей, собравшихся на кладбищенской части тюрьмы. Я встал чуть в стороне. С волос стекал дождь, дальше на переносицу и капал с ресниц. Белая рубашка прилипла к холодной коже. Я не поднимал головы – священник сказал пару слов, но я не услышал их из-за дождя.

Большинство стоявших у могилы людей пришли сюда, потому что им платило государство: работники Хай Дауна и охранники. Но когда священник распустил толпу, я заметил светлые волосы под чуть наклоненным зонтом. Женщину утешал не кто иной, как Декс Салливан.

Я отвел взгляд и приказал ногам двигаться, но они будто приросли к влажной земле. Ко мне подошли.

– Оливер, – удивленно выдохнула она.

Я поднял взгляд и прищурился сквозь дождь.

– Мама.

Черные точки зрачков, устроившиеся в центре опухших, пустых, красных глаз, уставились на