Отбор. Помощница кронпринца - Дарья Верескова

я не вошла — влетела, не зная, что увижу внутри. Дядю Финна с семьёй, довольных неожиданно найденным золотом в ячейке ритуальной конторы, принадлежавшей его умирающему брату? Или их же, но полных злобы, потому что Финну удалось снять эти деньги?

И если так, где сейчас мой друг? В безопасности ли он — с огромным мешком золотых монет? Или как вообще выдают такие суммы?

Сердце бешено стучало, когда я, надавливая всем весом, плечом открыла тяжёлую дверь и вошла в большой, начищенный до блеска холл. С двух сторон этого холла стояли основательные длинные резные скамейки, а у противоположной стены — невысокая деревянная перегородка, за которой работали служащие банка.

— Мио… — тихий, хриплый голос. Настолько тихий, что я сперва подумала, будто мне показалось.

Финн сидел на одной из скамеек — похудевший, почти серый. Спутанные, грязные, чуть рыжеватые волосы жалко свисали по обе стороны лица, но хотя бы одежда была чистой. Иначе его и вовсе могли бы не пустить в банк.

Я бросилась к другу, желая обнять его, но он остановил меня рукой:

— Не сейчас...

Он выглядел так, будто готов был расплакаться, шмыгал носом, и, похоже, любое выражение поддержки могло сломать его ещё сильнее.

— Я не смог снять деньги. Слишком большая сумма. Мне сказали, что дополнительные монеты завезут завтра из соседних отделений, — взволнованно начал он.

Он не упрекал меня ни за то, что я пришла на два с половиной часа позже, ни за то, что не отвечала и не писала столько дней.

— А твой дядя?..

— Они, похоже, всё ещё в канцелярии. Там много бумаг по передаче лавки. Они уже четыре часа там.

Значит, его родственники ещё не появлялись здесь!

— Бежим, Финн, время ещё есть. Твой дядя может быть уже на пути сюда — нужно торопиться! — я схватила друга за запястье и потащила в сторону небольшой очереди, чувствуя, как вспотели ладони от волнения.

А если его родственники войдут прямо сейчас?

— Я же сказал, я не смог снять деньги, — Финн слабо сопротивлялся, но по крайней мере перестал шмыгать носом.

— Нам и не нужно их снимать. Мы просто перенесём их на другую ячейку, — сказала я, открывая коробочку, которую передал мне принц, и прикрепляя значок личного ритуалиста члена королевской семьи к своему фиолетовому плащу.

Финн посмотрел на этот значок так, будто у меня там выросла вторая голова.

— Ты же… не украла его, чтобы помочь с этими деньгами? — спросил он неуверенно.

— Радуйся, что мы в банке, иначе я бы точно тебе врезала за такие глупости, — зашипела я. — Нет. Всё по-настоящему.

Кроме того, что у меня не было с собой документов на открытие ячейки.

Но служащих банка это не смутило. Увидев мой значок, они только попросили занести документы в течение десятки и тут же занялись тем, чтобы перенести деньги с одной ячейки — записанной на лавку покойного отца Финна — на другую.

На мою. Первую банковскую ячейку в моей жизни.

Мы с Финном сидели на самом краешке стульев, почти подпрыгивая от нетерпения и волнения, не веря, что всё это происходит на самом деле. Что нам действительно удастся спасти деньги, заработанные за годы полулегального труда. То он, то я постоянно бросали взгляды на дверь, и в груди жило тошнотворное, сосущее чувство — то самое, когда подсознание ждёшь чего-то плохого.

Сумма была огромной — её хватило бы на целый год его обучения. Но даже самая дешёвая академия, которую мы присмотрели, требовала оплату за три года вперёд.

— Распишитесь здесь, леди Валаре. И вы, мистер Гардинер, как представитель вашего отца.

В банке ещё не знали, что отец Финна умер, и друг вздрогнул, услышав это. Но всё же подписал.

— Благодарю, — служащий банка забрал подписанные нами бумаги и, попрощавшись, унёс их вглубь помещения.

Вот и всё.

Мы неверяще переглянулись, а затем медленно встали. Губы Финна впервые за всё это время тронула слабая, почти неуверенная улыбка.

— Знаешь, что самое паршивое? Я так волновался за эти деньги и за наше будущее, что даже не смог нормально оплакать отца. Так, как он заслуживал. Сразу же приехал сюда и…

В его глазах горел стыд, мелькнули первые непролитые слёзы, и я поняла, что Финн на грани истерики. Поэтому, взяв друга за руку, я повела его к выходу.

— Всё будет нормально, Финн, слышишь? Тебе есть куда вернуться сегодня?

Дом Финна находился прямо над лавкой ритуалиста, которой владел его отец, но туда почти всегда были вхожи многочисленные родственники. Сейчас же лавка вместе с домом и вовсе перешли дяде Финна — единственному члену семьи с полной квалификацией.

— Я думаю убежать, Мио… Найти работу. Любую. Не обязательно ритуалистом. Я не смогу вернуться в тот дом. Видела бы ты их лица — они только и ждали его смерти. Обсуждали, что будет с лавкой, как поделят доходы и клиентов — прямо при нём.

Слышать эти слова было больно. Это было настолько далеко от его мечты, насколько возможно. Финн всю жизнь мечтал работать именно ритуалистом и отказывался даже от должности составителя глифов.

— Не сходи с ума, — я продолжала оттягивать его к выходу за руку. — Отправляйся в гостиничный дом, я возьму...

— Финн! — громкий голос со стороны двери перебил меня, и в банк вошёл дядя Финна — высокий, лысый мужчина с одутловатым лицом, которого я встречала лишь дважды. — Что ты здесь делаешь? Да ещё и с этой девкой своей...

Злоба в его голосе не могла скрыть волнения. Причин для появления Финна в банке было не так уж много.

Дядя Финна тут же закрутил головой в поисках ближайшей стражи, а у меня сердце кольнуло нехорошей тревогой.

Что если он прямо сейчас скажет, что отец Финна умер, и мы перевели деньги уже после его смерти? Ведь он наверняка пришёл, чтобы переоформить ячейку на своё имя и лишить Финна всех полномочий.

— Пытаетесь обокрасть меня, мошенники? Стража!

Страж сразу же бросил на нас подозрительный взгляд — жалкий вид Финна, похоже, вызвал у него сомнения ещё до этого. Я же в спешке пыталась просчитать в уме последствия того, что сейчас произойдёт.

Эти самые последствия казались по-настоящему разрушительными.

Если дядя Финна скажет, что мы перевели деньги с ячейки умершего человека, и это подтвердится, наш запрос могут отменить.