Королевская кровь-13. Часть 2 - Ирина Владимировна Котова

— Как я и говорила, это вопрос репутации и исторической справедливости, Алина, — почти неслышно пояснила старшая сестра. — Пресс-центр и специалисты Тандаджи хорошо поработали над тем, что ты рассказала. И фотографии хорошие. Народ оценит.

Алина взглянула на свое фото, где она, хрупкая, с полупрозрачными темными крыльями, сидела на фоне залитого солнцем окна. Страницей раньше в статью вставили старый снимок Макса с перечислением всех регалий и изобретений.

— А откуда фото Четери? — спросила она с любопытством. Дракон на нем был в расшитом светлом шервани и шельварах, непривычно спокойный.

— С празднования свадьбы Ангелины, — ответила Василина, — тогда пресса расстаралась. Конечно, лучше бы свежую… — и она с жалостью вздохнула.

Да, просить Чета о фото сейчас никто не осмелился.

Был в конце этой статьи и рассказ о Мартине фон Съедентенте, который после воскрешения его богом тоже получил темные способности, и выжимки из архивов, предоставленными Маль-Сереной, Бермонтом и Йеллоувинем, о том, что случалось с простыми людьми тесное взаимодействие с божествами — и после этого они тоже получали родовые способности.

В общем, происхождение Алины было прикрыто со всех сторон. Вопрос репутации. Еще одна тайна семьи, которая никогда не выйдет за ее пределы, если не считать трех магов, друзей Макса.

Пресса,постепенно восстанавливаясь после катаклизмов, продолжала выпускать статьи и о том, что происходит сейчас в разных странах, и о прошедших событий.

Один выпуск, вышедший во всех странах на всех языках, Алина несколько дней назад прочитала не с меньшим интересом, чем сегодняшний. Там для обывателя, очевидно с согласования всеми пресс-службами всеми государств, с фотографиями, сделанными в разных странах, описывалось все, что произошло с момента выхода чужих богов из порталов. И только последний бой, который не видел никто, записан был со слов служителей — что на огненном континенте Туна Мать-вода сразила Бога-богомола, а вернувшийся Жрец — бога-стрекозу, и теперь чужие боги обращены в черную луну и вечно будут висеть над головами.

Казалось бы, вокруг разруха, во многих районах еще долго не будет электричества и воды, коммунальные службы работают на износ, часть городов еще заняты иномирянами. До газет ли сейчас населению?

— Людям нужна цельная картина мира, — проговорила Ангелина, когда Алина задала ей этот вопрос. — Им нужно на что-то опираться, чтобы жить дальше. А общая закончившаяся история — хорошая опора.

Сестры навещали Алины раз в несколько дней, словно договорившись о дежурстве, звали к себе. Она и благодарна была до слез за это, и тошно ей было от такого внимания, потому что хотелось забиться в угол и побыть одной. Совсем одной. Но для этого у нее были вечера и ночи в доме Макса.

Она все же ходила к сестрам в гости — и почему-то больше всех полюбила бывать у Марины в Вейне. Может потому, что Марина сейчас была абсолютно расслабленна. А может, потому, что там гостили Виктория и Мартин, и они то и дело рассказывали что-то о Максе. Они все брали корзину для пикников, садились в машину, и Марина увозила их на берег моря к стене Первого форта, которая проходила аркой над шоссе и спускалась в море. И там, расположившись в тени стены, глядя на потерпевшие крушения десятки судов, они лежали на покрывале и лениво болтали обо всем, подшучивали друг над другом или молчали. Иногда барона с супругой в Вейне не было, и на море Алина ездила вдвоем с Мариной. Ей было тихо с ней — старшая сестра как будто была чуть в полудреме, никуда не торопилась, не смотрела с тревогой, и находилась в удивительной для нее гармонии с миром. И словно окутывала этой гармонией Алину. А может, это было влияние стихии воды, умиротворяющей и утешающей печали.

— Работает, не покладает крыльев, — говорила о муже Марина с какой-то затаенной смешинкой. — То с запада просят разобраться, то с востока, там посевная, там восстановление стад, там ремонт водопровода. Все обращаются к нему, а ему скинуть не на кого, пока коронации не случилось, вот и занимается делами всей освобожденной Инляндии.

— А почему ты смеешься? — ощущая, что чего-то не понимает, поинтересовалась Алина.

— Да просто, — усмехнулась Марина. — Всегда приятно видеть очевидное. То, чего мой муж замечать не желает. Не скажу, что это меня радует, но я с недавних пор такая покорная судьбе стала, аж сама себе удивляюсь. — Она посерьезнела и добавила. — Потому что чудо, что мы все выжили, Алина. Остальное можно пережить.

— Не все, — тихо ответила пятая Рудлог. — Не извиняйся, — попросила она торопливо, видя, как глаза Марины наливаются жалостью. — Ты все равно права. Все остальное можно пережить.

С герцогом Дармонширом в Вейне Алина встретилась всего один раз за обедом. И не преминула задать ему самый важный для нее вопрос.

— Скажите, герцог, — она никак не могла привыкнуть называть зятя на «ты» и по имени. — Марина рассказывала, что, когда вы были при смерти, вы носились чистой стихией. Что заставило вас вспомнить о том, кто вы есть?

— Дело в том, что я все же обладал неким примитивным разумом, — ответил Лукас Дармоншир, не удивившись, — звериным, стихийным, но обладал. Хотя и был при этом ветром. Поэтому, когда Марина меня позвала, я услышал. А уж дальше постепенно пошло осознание себя. Очень медленное.

Алина вздохнула. Звать она и так звала. И вслух, и про себя, и в полете, и рыдая в подушку, и шепотом перед сном. Но Макс молчал — и вся надежда была на ритуал, который обещал провести Тайкахе, когда она окрепнет. И на крупицы информации, которая собирала она сама и все вокруг, кого она привлекла к помощи. Оставалось еще получить аудиенцию у императора Ши, но он пока был сильно занят. Она бы попросила Василину заставить его принять ее хоть сегодня, но время еще было. И она ждала.

После обряда в Бермонте десять дней назад Алина заглянула к Тандаджи, чтобы попросить поискать информацию о темных, с которыми она шла к долине Источника на Лортахе. И добавила:

— Полковник, мне нужно полное досье на полковника Михея Севастьянова. Он был другом моего мужа. Я хочу знать о нем все возможное.

За закрытой дверью гудело управление, в кабинете