Королевская кровь-13. Часть 2 - Ирина Владимировна Котова

крылья все ниже. Иногда Алина осознавала, что это тоже ненормально — как и то, что она носит одежду Макса и пользуется его парфюмом. Что знай родные — они бы ее больше сюда не отпустили. Что знай Макс — он бы ее отчитал. И был бы прав.

«Нерационально рисковать жизнью и возможностью дождаться моего возвращения, — сказал бы он. — Оттого, что вы погибнете по собственной глупости, я не вернусь. Наберитесь терпения и восстанавливайтесь».

Наверняка бы он так сказал.

Алина и делала все, чтобы он вернулся к ней и отчитал ее так, чтобы ей стало ужасно, отчаянно, бесконечно стыдно.

Иногда над домом Макса шел дождь. И тогда она открывала окна в спальне, забиралась под тяжелое одеяло и читала, слушая дробь капель по деревянным подоконникам. На улице было тепло и у нее на душе было тепло. Она принесла сюда и свои книги, но раз за разом брала то, что стояло у него на полках. Какие-то шли легко, какие-то она едва понимала и записывала себе, какие термины посмотреть, какую литературу взять.

А затем она снова забиралась в постель и читала молитвы из маленькой книжечки — и иногда засыпала, не дочитав. Спалось ей здесь прекрасно. Превосходно. И даже редкие кошмары про Лортах не заставляли ее желать вернуться в свои покои во дворец.

Глава 9

Вечер 27 мая, Нарриви, Тидусс, Алина

9 утра по времени Иоаннесбурга

С самого утра Алина не находила себе места. И проснулась она раненько, и почитать успела, и погулять, и на завтрак сходить. Все это можно было описать одним словом — нетерпение.

Ей хотелось посмотреть на Макса, пусть даже не он это был. Хотелось притронуться к нему. И тлела отчаянная надежда где-то глубоко в сердце, что он сейчас увидит ее глазами бога — и вспомнит, и сможет вернуться.

Оттого, что надежда могла быть глупой, холодели руки и хотелось плакать.

Она еще несколько раз за эти дни перечитала письмо Корвина. Что-то ее царапало, а что, она не могла сообразить. И что будет происходить на Арене, она не понимала и слегка тревожилась из-за этого. «Напитаю венец силой», — писал бог, и Алине представлялось, что корона будет ждать, пока Жрец сможет отпустить Макса, сам уйдет в небесные сферы, а на Арене соберутся темные для выбора из них сильнейшего. Или венец, напоенный силой, взлетит уже сегодня и опустится на голову кого-то из присутствующих?

Она вдруг представила, что венец выбирает ее, передернула плечами, а затем нервно засмеялась.

— А что, — сказала она себе и упала на кровать, раскинув руки, — старшие уже коронованы, Марина вполне может стать королевой в скором времени, да и Каро хочет помолвку с наследником Йеллоувиня. Меня тут и не хватает. Буду королевой… нет же, Корвин же хочет создать темную империю, так что буду императрицей Тидусса. Назовут его каким-нибудь Большим Тидуссом и буду править…

Это было нервное, и она, чтобы отвлечься, пошла разглядывать подготовленное горничной к церемонии фиолетово-черное платье с серебряным воротником и манжетами. Ворону наверняка будет приятно видеть свои цвета.

Алина в телепорт-зале дворца Рудлогов должна была встретиться не только с Матвеем и Дмитро. Накануне с Байдеком связался Александр Свидерский и сообщил, что он также будет присутствовать на церемонии, сопровождая герцогиню Симонову с детьми. И что барон фон Съедентент тоже получил приглашение.

Принцесса узнала об этом за ужином после возвращения из Тафии.

— Я отправил им всем приглашение перейти в Тидусс через наш портал, — говорил Байдек. — Они согласились. С таким сопровождением я за тебя спокоен. Хотя, уверен, хватило бы и Владыки Четери, несмотря на…

«Несмотря на его слепоту», — повисло в воздухе.

— А Матвей с Димкой как же? — встревожилась Алина, оторвавшись от пюре из цветной капусты и паровых куриных котлеток. — Они же теперь как бы и не нужны?

Василина улыбнулась и отставила стакан с водой.

— Твои друзья тоже пойдут, Алиш. Они единственные из всех сопровождающих, кто работает на Зеленое крыло. Так что у тебя будет большая свита.

— Тандаджи нужны глаза и уши, — добавил Мариан, — так что они уже наверняка проинструктированы, что запоминать и на что обращать внимание.

— Тогда ладно, — успокоилась Алина. — Вместе веселее.

— Тебя что-то все-таки беспокоит, да? — мягко спросила Василина.

— Всего понемногу, — вздохнула пятая Рудлог. — Но ничего, с чем бы я не справилась, Васюш.

Четери вышел из телепорта во дворце Рудлог в девять утра, когда в Нарриви было пять вечера — разница между странами составляла восемь часов. Закат в столице Тидусса ожидался около семи вечера — сказывалась близость к экватору.

Чет суть сощурил глаза, будто по привычке пытался всматриваться в окружающий мир, безошибочно нашел взглядом Алину. Во всяком случае его глаза остановились на ней.

Принцесса обрадовалась ему, подошла обниматься. Мастер был в сдержанном парадном фиолетовом шервани, вышитом серебром, которое перекликалось с сединой в его короткой косе.

— Ты в маске? — спросил он, коснувшись ее лица.

— Да, — Алина смутилась. — Это из-за семьи. Я же еще не выезжаю, да и принято у нас при частных выездах прятать лицо. А ты видишь одежду, да?

— Я вижу силуэты людей, наполненных токами виты, и сферы аур вокруг них, — ответил он, глядя словно сквозь нее, — а одежду едва-едва, как сплетение тончайших нитей стихий земли, воздуха и воды. Приучаю себя обращать на это внимание. Какого цвета твоя одежда, малышка?

— Как и твоя, фиолетовая с черным и серебром, — Алина провела рукой по манжете. Четери посмотрел на нее, на себя, и едва заметно качнул головой.

И принцесса поняла, что в нем тоже живет надежда — надежда, что он сможет когда-нибудь распознавать то, как выглядит цвет в стихийном исполнении. Пусть зрение не вернется, но это поможет ему уверенней чувствовать себя в мире.

Мастер вертел головой по сторонам, долго, дольше, чем зрячий, задерживаясь взглядом на колоннах и окнах зала, всмотрелся в Зигфрида, который уныло спиной к ним проверял исправность телепорта, но, похоже, не узнал его.

— Это наш маг, Зигфрид Кляйншвитцер, — пришла на помощь Алина.

— Запомню, — ответил Чет, еще раз окинув мага взглядом. Насторожился едва заметно, прислушался. — Идут твои друзья, — сказал он. — Хорошо, что они будут.

— Не только они,