Дикая Омега - Ленор Роузвуд

— Я не хочу медленно, — выдыхаю я, едва слышно, но дрожащий голос выдаёт всё. — Я хочу тебя. Вас. Сейчас.

Брови Тэйна чуть сдвигаются, будто он ищет хоть какой-то след сомнения.

Но не находит.

Он просто кивает — и легко подхватывает меня на руки, укладывая в центр гнезда.

— Расслабься, милая, — шепчет он у впадинки между моих ключиц, прикусывая нежную кожу.

А потом его рот накрывает мой — жарко, требовательно, поглощающим поцелуем, от которого у меня выгибается спина. Я стону, пальцы вцепляются в простыни, пока он вламывается в мой рот с искусной яростью.

В комнате раздаётся низкое рычание.

Я отрываюсь от губ Тэйна, задыхаясь, и вижу над нами Виски.

Его глаза расплавленные, чернеющие от яростного желания.

— Хватит дразнить, — хрипит он, уже тянувшись к подолу моей тонкой рубашки. — Давайте снимем это с неё.

Всё происходит слишком быстро.

За миг я уже голая, полностью обнажённая под их голодными взглядами. Лицо вспыхивает, и я инстинктивно тянусь прикрыться, но Виски тут же перехватывает мои руки:

— А смысл? — мягко укоряет он, переплетая пальцы с моими и прижимая мои запястья над головой. — Ты охуенно красива, Айви. Даже не вздумай скрывать это сладкое тело.

Я втягиваю резкий вдох, пойманная в ловушку его горячего взгляда. Он удерживает меня там, давая словам впитаться в кожу.

А затем — с дьявольской улыбкой — наклоняется и начинает осыпать мою шею раскалёнными поцелуями, прижимая меня своим крепким телом.

— А этот запах… — рычит он мне в шею, языком скользя по солоноватой коже. — Солнце, грех и каждая мокрая фантазия, что у меня была.

Из меня вырывается сдавленный стон. Бёдра сами тянутся вверх, умоляя.

Он смеётся низко, игриво кусая мягкий край груди:

— Полегче, детка. До твоей сладкой киски мы ещё доберёмся.

Тэйн опускается на меня сверху, запирая между двумя мускулистыми стенами. Он снова накрывает мои губы поцелуем — требовательным, распаляющим, огненным.

Я таю под ним полностью, извиваясь, пока его рука скользит вниз, изучая каждый изгиб моего тела. Каждое прикосновение мозолистых пальцев по моей горячей коже взрывает удовольствие.

— Такая хорошая девочка… — шепчет он мне в губы, втягивая нижнюю в свой обжигающий рот. — Такая отзывчивая. Будто ты создана для нас.

Я стону в поцелуй, выгибаясь, когда его пальцы раздвигают меня.

Я уже мокрая от возбуждения, моя киска пульсирует в отчаянной потребности.

Тэйн рычит, низко, опасно — звук вибрирует внутри меня.

— Чёрт, Айви… — выдыхает он, разводя мои губы и проводя пальцами по моему мокрому лону. — Ты вся в соках, малышка. Это то, что тебе нужно? Хочешь, чтобы один из нас оказался в этой тугой, голодной киске?

Из меня вырывается жалобный стон, голова мотается по подушкам.

И Виски тут же накрывает мои губы поцелуем, пожирая мои крики, пока Тэйн беспощадно, искусно разрабатывает меня пальцами. Он безошибочно находит ту самую точку и снова и снова нажимает на неё, заставляя меня терять себя.

Это мучительно-восхитительно. Каждая клеточка тела горит, дрожит, вибрирует. Я полностью тону под их одновременной атакой.

Как только мне кажется, что я больше ни секунды не выдержу, Тэйн смещается между моих раскинутых бёдер. Толстая головка его члена упирается в мой вход, раздвигая мои горячие, набухшие складки в долгом, мучительно-наслаждающем скольжении.

Я жду, что он войдёт одним резким толчком — особенно после того, как он уже довёл меня до края, а Чума подготовил меня раньше.

Но он не делает этого.

Он держит свой ствол в руке, плавно проводя головкой по моим влажным, скользким складкам круг за кругом. Нежно. Терпеливо. И это сводит меня с ума ещё сильнее.

Когда он наконец начинает проникать, медленно, сантиметр за сантиметром, моё тело трясёт от потребности.

Это больно — он слишком огромный, иначе и быть не может, сколько бы он ни был осторожен и сколько бы я ни хотела этого — но блядь… это так хорошо.

Каждый миллиметр, которым его чудовищный член растягивает меня, — сладкое, жгучее пламя, раздувающее мой жар только сильнее.

Я стону ему в рот, выгибаясь, когда он продвигается глубже и глубже, пока не входит полностью — всё, кроме узла — утопив себя в моей сжимающейся, пульсирующей плотности.

— Тише, — мурлычет он, убирая влажную прядь с моего лба. — Просто дыши, малышка. Дай себе привыкнуть.

И только потом я понимаю — он буквально мурлычет.

Я знала, что альфы тоже так могут, хотя делают это редко, не так часто, как омеги. Но я никогда не слышала этого раньше. И не думала, что это вызовет такой взрыв расслабляющего тепла, прокатившийся по моему телу.

Это… новое.

Я киваю дрожащим подбородком, сглатывая порванные, рваные вдохи, пока мои внутренние мышцы трепещут вокруг его толщины. Я давно не чувствовала себя настолько заполненной, настолько… принадлежавшей.

Но боли больше нет.

И страха нет.

Есть только глубокое, всепоглощающее удовлетворение — меня берут альфы, которые не вызывают во мне отвращения.

Злят — да. Часто.

Но не пугают.

Виски прижимается лицом к моей шее, оставляя мягкие поцелуи вдоль линии челюсти.

— Посмотри на себя, — шепчет он с благоговением. — Как же ты охуенно его принимаешь. Чувствуешь, как он тебя заполняет, да?

Я снова киваю, из груди вырывается дрожащий стон. Бёдра сами толкаются вверх, жадно ища трения. Тэйн шипит сквозь зубы, его пальцы впиваются мне в бёдра.

— Вот так, маленький кролик, — рычит он, первые мелкие толчки вызывают вспышки удовольствия по всему телу. — Насаживайся сама. Возьми то, что тебе нужно.

Я вскрикиваю, двигаясь ему навстречу, тело само подстраивается под его медленные, но глубокие движения. Пальцы впиваются в ткань гнезда, спина выгибается, когда волны блаженства нарастают, смыкаются, поднимают меня всё выше.

Виски снова накрывает мои губы голодным поцелуем, проглатывая мои стоны. Его ладони странствуют по телу, обхватывают грудь, пальцы сжимают соски резкими, шкодливыми щипками.

Я вскрикиваю в его рот и, не выдержав, обрушиваюсь в сильный оргазм.

Экстаз накрывает меня, будто волна, раз за разом. Моё тело дрожит, внутренние мышцы судорожно сжимаются вокруг члена Тэйна, который не перестаёт двигаться.

Он рычит глубоко, его губы едва касаются моей брови — неожиданная, пугающая нежность.

— Хорошая девочка, — сипло шепчет он, удары становятся жёстче, требовательнее, глубже. — Такая хорошая… Возьми всё, Айви.

Я цепляюсь за его плечи, утыкаясь лицом в мощную дугу его шеи, пока он двигается во мне — резко, безжалостно, но… без угрозы.

Виски осыпает мою шею поцелуями, его пальцы опускаются к моему пульсирующему клитору и начинают натирать его тугими, безжалостными кругами.

Это почти слишком. Слишком много.