Дикая Омега - Ленор Роузвуд

— Колбочки? — наклоняет он голову. — Мерные стаканы? Колбы? Ты должен понимать, что туда оно не поместится⁠.

— Да похуй, — отрезаю. — Иди работай.

Его смешок — пустой, полый, такой, что волосы на затылке встают дыбом.

— Охрана периметра — дело Валека. Меня временно назначили присматривать за нашей омегой.

Вспышка иррациональной ревности хлещет меня в грудь. Мысль о том, что он был с ней наедине, пока она вот такая — уязвимая, пахнущая пьянящей плодовитостью…

Я давлю это чувство и резко встаю, наматывая круг по ковру вокруг низкого столика.

— Да только не пробуй товар ещё раз, Док, — рычу, не скрывая края ярости. — Свой ход ты уже сделал.

Чума разводит руками примиряюще, кожа перчаток тихо скрипит.

— Поверь, я усвоил урок. Тэйн весьма ясно высказал свое мнение.

Я тихо хохочу, не удерживаясь от хищной ухмылки.

— Он угрожал надрать тебе задницу, да?

Это хриплое постукивающее «ха» — снова, сухое, без тени настоящего смеха.

— Среди прочего.

Слова повисают между нами тяжёлой нотой. Мой взгляд опускается на тень под его кадыком, там, где ворот его нелепого костюма не закрывает кожу. Это что, синяк? Или игра света?

В любом случае ясно: Тэйн не ёбнулся — он был серьёзен, когда «разговаривал» с Чумой.

И правильно. Заслужил своё наказание, самодовольный сукин сын.

Так почему меня бесит мысль, что Тэйн его отдубасил? Я должен был бы радоваться. Ведь когда я узнал, что тот трогал Айви, а Тэйн прижал его к стене, я едва сам не влез, чтобы…

Я стряхиваю эту мысль. Это только потому, что если кто-то должен бить надменную морду Чумы — так это я. Если уж на то пошло.

Низкое рычание рвётся из груди раньше, чем я его ловлю. Чума замирает, голова наклоняется вбок, этот жуткий золотистый взгляд прожигает меня.

— Полегче, Виски, — мягко говорит он, подняв ладонь. — Это не обо мне стоит так заводиться.

Проблема в том, что рычал я вовсе не на него. Но хер я это скажу.

Открываю рот, готовясь вывалить на него что-нибудь ядовитое, — и застываю, когда запах ванили, специй и мёда внезапно усиливается раз в десять.

Течка Айви врезается в меня физически, как удар. Этот густой, сладкий аромат заполняет всё — на вкус, на вдох, в крови, в мозгу.

Мой взгляд обращается к коридору, ноздри расширяются, когда в комнату выходит Айви.

Она движется медленно, текуче, каждая линия её гибкого тела — одна сплошная чувственность. Тонкая хлопковая рубашка ничего толком не скрывает — мягкие изгибы, лёгкое покачивание груди при дыхании.

Чума шумно вдыхает, резкий звук прорезает тишину, как нож. Я почти чую всплеск желания в его обычно стерильном запахе.

Айви останавливается в центре комнаты, её острый взгляд скользит по каждому из нас по очереди. Веки тяжёлые, зрачки расширены, аквамариновые глаза почти полностью залиты чёрным — жар всё ещё бушует в её хрупком теле.

И тогда её губы изгибаются в крошечную, но абсолютно греховную улыбку.

— Я сделала свой выбор.

Тэйн и Валек буквально материализуются из теней, как демоны, их выражения неразборчивы, когда они берут ситуацию в руки — но она даже не вздрагивает от их появления. Просто встречает взгляд каждого тем же прожигающим пламенем.

И впервые мы все ждём её слов.

Её команды.

— Ну? — наконец рычит Валек, скрестив руки на широкой груди. — Не тяни, маленький кролик.

Айви приподнимает тонкую бровь, улыбка остаётся на месте.

— Я хочу всех четверых.

Я моргаю. Несколько раз. Мозг на секунду зависает. Она… что?

Валек хрипло смеётся, медленно качая головой.

— Извини, малышка, — роняет он, губы растягиваются в волчьей ухмылке. — Но в последний раз, когда я пытался делить любовницу, кто-то умер. А мешков для тел у меня сейчас нет.

Глаза Айви вспыхивают тихим вызовом.

— Если я не могу иметь всех одновременно, значит, вам придётся ждать своей очереди, — холодно говорит она, пронзая Валека взглядом, от которого любой альфа бы встал на колени.

Сердце у меня сбивается с ритма, кровь стучит в ушах.

Она серьёзно?

Она хочет всех?

Я бросаю взгляд на Тэйна, пытаясь вычитать что-то — ярость? протест? Но он просто стоит, руки расслаблены, лицо повернуто к Айви с каким-то странным благоговением.

Как будто она — наша личная богиня.

Чёрт, может, так и есть.

— Ну? — наконец роняет он, низко, тяжело, переводя взгляд между Валеком, Чумой и мной. — Ты слышал даму.

Я сглатываю, рот внезапно пересыхает.

— Ты… ты серьёзно? — спрашиваю я, не в силах скрыть неверие.

Одна его бровь приподнимается, уголок рта чуть дёргается.

— Ты хочешь сказать, что не заинтересован, Виски?

Мой взгляд снова падает на Айви — на плавную линию её шеи, на то, как она слегка запрокидывает голову в безмолвном вызове.

Блядь, она прекрасна.

Соблазн воплоти — изящные изгибы, становящиеся заметнее с каждым днём, и взгляд, от которого подгибаются колени. Кто в здравом уме откажется от такого приглашения?

Точно не я.

Я тихо смеюсь, качая головой.

— Не, босс, — роняю, растягивая губы в собственную волчью ухмылку. — Я в деле. Если она — да.

Тэйн коротко кивает, и в его глазах вспыхивает нечто вроде одобрения. Затем он снова поворачивается к Айви, выражение на мгновение смягчается — даже нежность в нём проскальзывает.

— Наверху есть хозяйская спальня, — звучит его низкий, грубоватый голос. — Там ты сможешь развернуться. И сделай себе нормальное гнездо.

Айви моргает, что-то неуловимое промелькивает за её затуманенным взглядом. На секунду она кажется… уязвимой, будто наш общий, голодный фокус придавил её.

Но миг проходит, и жаркая уверенность возвращается. Она кивает:

— Хорошо, — шепчет она и уже разворачивается к лестнице, её бёдра покачиваются в том же медленном, чувственном ритме.

Я не могу не смотреть ей вслед, глотая каждый изгиб её тела. Валек тихо свистит, когда она исчезает за поворотом.

— Ну что, мальчики, — хрипло протягивает он, в голосе — чистая зависть. — Похоже, у нас чудесная ночь предстоит. Чума и я покараулим, пока вы берёте первую смену.

— Впрочем, справедливо, — бормочет Чума, но я слышу эту горчинку в его голосе.

Так ему и надо.

Хотя глубоко внутри я понимаю: если уж делить Айви с кем-то — то пусть это будет он.

Я бросаю на него косой взгляд, адреналин бурлит под кожей. Валек прав — это будет что-то запоминающееся. Чертовски.

Но что-то странное шевелится под поверхностью. Глубокий инстинкт, заставляющий меня хотеть окружить Айви руками, заслонить собой, сделать её своей.

Больше, чем просто