Интермеццо Лина - Рита Трофимова

— Пусть только попробуют! — Фил изобразил грозный вид, и Лина улыбнулась.

— И вообще, я тебя беру в свою команду, мне пофиг, что там девчонки скажут.

За разговором они незаметно подошли к дому Полянских. Взрослые уже сидели за столом в гостиной и пили чай. От аромата ягодного пирога у Лины потекли слюнки.

— А вот и молодёжь. — Тётя Марина медленно поднялась из-за стола, и Лина обратила внимание на её округлившийся животик. — Ну-ка давайте, присаживайтесь, мы вас уже потеряли.

Эла манерно поставила чашку на блюдце, задержав взгляд на Филиппе, потом внимательно посмотрела на раскрасневшуюся дочь с венком на голове и с букетом полевых цветов в руках. Уголки её красивых губ дрогнули в мимолётной улыбке.

— Филипп мне показывал кустарник с бабочками, это так красиво! — радостно выдала Лина. — Нужно будет попросить маму Марту посадить такие же кусты в нашем саду.

— Кустарник Буддлея? — заинтересовалась тётя Марина. — Он привлекает бабочек медовым ароматом, вот только ухода требует тщательного.

Чаепитие было в самом разгаре. Дядя Эдик рассказывал интересные истории из практики: про людей, которые слышат голоса, про Николая Второго в психиатрическом отделении и про мальчика с шизофренией, который угадывал числа в календаре. Рассказ был очень увлекательным, тем более из уст такого опытного знатока, как дядя Эдик. Его тембру голоса и интонациям могли бы позавидовать артисты драматического театра.

— Линочка, — неожиданно вмешалась тётя Марина, будто вспомнила что-то важное, — я спросить тебя хотела. — Она задумчиво нахмурила брови и нерешительно продолжила: — Не видела ли ты мои серёжки с изумрудами, те самые, любимые?

Лину будто горячей волной окатило. Улыбка слетела с лица. Она не решалась поднять глаза и посмотреть на женщину, делала вид, что разглядывает в чашке плавающие чаинки. А в голове проносился вихрь недавних событий: вспомнился домик в лесу и разговор Фила с друзьями, их планы о побеге, о том, как он хотел украсть у матери кольцо. Значит ли это, что серьги взял именно он? Да нет же, быть того не может, ведь он говорил совсем про другое.

Взволнованная Лина попыталась улыбнуться, но губы задрожали. Она метнула растерянный взгляд на Филиппа — он тоже смотрел на неё, как ей показалось, с заносчивостью и любопытством. Хотя всё же нет, было в его глазах что-то ещё, быть может, смятение или страх⁈

— Нет, нет, — ответила Лина, сумев совладать с эмоциями, — я ничего не знаю, не видела.

Смотреть на тётю Марину было стыдно, на Филиппа — и вовсе неприятно. Сразу же пропал и аппетит, и интерес к беседе, недобрые мысли закружились в голове: «Неужели, неужели… Филипп⁈»

— Ах, я такая рассеянная, — сетовала женщина, — перед отъездом обязательно проведу ревизию в столике, а вдруг найдутся? Видимо, я сама их куда-то положила.

— Да ты не расстраивайся, Марина. Такое случается с беременными, найдутся твои серьги. С беременными ещё и не то бывает…

Тётя Марина грустно усмехнулась. Она то ли не поняла Элиного подшучивания, то ли из вежливости не обратила внимания, однако дядя Эдик тут же среагировал и посмотрел на девушку с укором.

— Мари, милая, — сказал мужчина ласково, накрыв рукой ладонь жены, — не стоит так расстраиваться по пустякам, мы завтра же поедем и купим новые, какие пожелаешь.

— Но мне дороги именно эти, ты подарил мне комплект на рождение Филиппа, кольцо осталось, а серьги… это дурная примета, я знаю. — Женщина промокнула платком набежавшие слёзы.

— Тётя Мариночка, — неестественно высоким голосом сказала Лина, и Фил мгновенно напрягся, — я вот что припомнила. В последний раз я видела эти серёжки на вас в ту ночь, когда вы увозили маму Марту в больницу, ведь вы могли их и в городе оставить.

— Но… — Тётя Марина задумалась. — Да, детка, возможно, ты права, я стала такой рассеянной…

Позже разговор вернулся в обычное русло, а настроение компании вновь стало лёгким и игривым. Недавние недоразумения забылись, во всяком случае, Лине так показалось. Дядя Эдик собрался проводить девушек Альтман домой, однако взрослые не торопились расходиться, затеяв спор о преимуществах сельской жизни перед городской. Остановившись на ступеньках дома, Эла приводила всё больше доводов в пользу мегаполиса, дядя Эдик рассуждал о гармонии в целом и о местной экологии. Лина топталась в ожидании сестрицы-матери возле дачных лужаек.

— А ты молодец, постаралась замести следы, — за спиной послышался голос Филиппа.

От неожиданности Лина чуть не подпрыгнула, недавний разговор о пропаже посеял в её душе тягостные сомнения.

— Ничего подобного я не делала. — Девочка тут же развернулась к парнишке. Ей так хотелось заглянуть в его глаза и понять. — Просто скажи, это ведь не ты⁈ — с надеждой спросила она.

Филипп ухмылялся и молча взирал на неё с прищуром. Лине внезапно сделалось дурно.

— Значит, все эти бабочки и Юлька, всё это было специально, чтобы, чтобы… — Она попятилась, потрясённо глядя на него, а затем, уяснив для себя что-то, развернулась и медленно направилась к дому, так и не закончив фразу.

— Эй, стой, ты куда? — Фил быстро нагнал её и преградил путь. — С чего ты это вообще взяла? С чего?.. — заговорил он быстро и взволнованно.

— С того! Я ведь слышала ваш разговор, когда мы с Юлькой были в домике! Ты говорил, что без проблем возьмёшь кольцо у тёти Марины. — Лина с трудом сдерживала слёзы и еле слышно добавила: — Ты так смотрел на меня за столом, боялся, что я расскажу?

— Ну, ты же не расскажешь⁈ — последовал дерзкий вопрос.

Лина возмущённо покачала головой и быстро зашагала к дому, к горлу покатил нервный ком, от чего стало трудно дышать.

— Да стой ты, ненормальная. — Филипп снова догнал её и, развернув к себе, вцепился в руки. — Не брал я ничего, слышишь, не брал, это не я!

— Я тебе не верю! Отпусти меня. — Лина попыталась вырваться, но Фил удерживал её, в какой-то момент он с силой стиснул её запястья, и девочка вскрикнула.

— Ну, блин, — пробурчал он себе под нос и ослабил хватку. Лина неожиданно затихла, заглянув в его глаза, и в них, сквозь пелену своих сомнений и слёз, она увидела нечто похожее на раскаяние и мольбу.