Порочный контракт - Анна Олеговна Ковалева

Заткнуть мне рот для успокоения того гнилья, что заменяет ему совесть. Что он, интересно, там насчитал? Физический ущерб, моральный? Какова цена почти потерянной жизни?

Моральный урод, вот он кто.

Отвернувшись к стене, закрыла глаза. Сил не было никаких. Даже от Вали тошнило. Она и правда его оправдать уже успела. «Бедный Стас мучается, раскаивается»…

— Спасибо, что навестила. А теперь оставь меня одну, пожалуйста.

— Но, Юля, послушай.

— Валь, — немного грубовато оборвала я женщину. — Не надо мне рассказывать сказки. Я уже один раз им поверила, решила, что Стас и правда неплохой человек. Второй раз я не поведусь. И не старайся даже. Стас чудовище, и таким для меня останется. А если он и правда хочет помочь, то пусть больше не приходит. Не появляется рядом со мной… Это единственная помощь, которая мне от него нужна.

Валя немного помолчала и в итоге ушла. А я снова погрузилась в сон.

Следующие два дня прошли примерно также. В сонном анабиозе.

Только на третий день я немного отошла и смогла начать нормально общаться с Валентиной. Она хлопотала надо мной как могла, привезла мои вещи. Разговор о Горецком тоже не заводила, и постепенно я растаяла. Все равно хотелось видеть рядом хоть кого-то, кому на тебя не плевать. Одна в этой клинике я точно бы на стену полезла или спятила окончательно.

К счастью, Стас больше не появлялся, и я смогла немного расслабиться. Шли дни, мне становилось лучше. Прекратились головокружения, восстановился слух. Вернее, правое ухо так и не восстановилось полностью, но процент потери слуха был незначительным.

Инвалидность мне не грозила — уже хорошо.

Начался сентябрь и надо было уже начинать думать об учебе. Поэтому я связалась с нашим старостой и сообщила, что пропускаю пары по состоянию здоровья. Детали, конечно, не оглашала, но сказала, что справка будет. Этого было вполне достаточно.

Кстати, телефон мой Валентина привезла вместе с вещами. К смартфону Стаса я даже не прикасалась. Просто вырубила и закинула в тумбочку.

И вот очередной этап. Посмотреть на себя в зеркало.

Посмотрела, ужаснулась, смирилась. Ладно, волосы и правда отрастут. А вот шрамы внутри так и останутся уродливыми рубцами. Останется приличный шрам и на виске. Врач, правда, говорил, что пластика может помочь, но я отказалась от операции.

Хочу сохранить его как напоминание и предостережение самой себе. Если вдруг надумаю подружиться или влюбиться в кого-нибудь.

— Валь, — решила попросить ее.

— Что, Юлечка?

— У меня выписка через три дня. Можешь купить мне парик. Не хочу выходить на улицу вот так.

Мне действительно не хотелось любопытных взглядов и лишних вопросов. А они последуют, в корпусе так точно. Что? Как? Что случилось? А чем ты болеешь?

Нет, к черту это все. Парик хотя бы можно просто объяснить сменой имиджа. Это вопросов не вызовет.

— Ты уверена, Юль?

— Да, — твердо кивнула я. — Возьми каре. Брюнетка, блондинка — не важно.

— Ладно, поищу. Еще что-нибудь?

— Нет. Все мои вещи ты же уже привезла. А остального мне не надо. Пусть Стас передарит следующей. Экономия будет.

Валентина тяжело вздохнула, но ничего не сказала. И я была ей благодарна за деликатность.

* * *

И вот настал день выписки. Было довольно прохладно, поэтому я нацепила на себя джинсы, футболку с длинными рукавами, и толстовку сверху.

На лицо нанесла немного макияжа, а на голову натянула парик. Валя постаралась, хороший купила. На меня он сел идеально.

На выписку я Валю попросила не приходить, но номер телефона оставила. Я убедилась, что она и правда переживает обо мне.

И согласилась общаться, но только втайне от Стаса. Чтобы она ничего обо мне ему не рассказывала. Только на таких условиях.

Забрав сумки и документы, спустилась вниз. Об оплате лечения даже не спрашивала. Все равно бы не потянула.

Так что смирюсь как-нибудь с тем, что его оплатил Стас. Тем более сам он меня и загнал в эту больницу.

Выйдя на улицу, поняла, что немного не рассчитала силы. Снова накатила усталость. Добредя до лавочки, поставила на нее сумки и облокотилась на спинку. Прикрыла глаза, давая себе передышку.

— Ну и что ты устроила? — раздался над ухом недовольный голос. А на талию мне легли тяжелые руки. — Тебе нельзя напрягаться. А ты тяжести носишь…

Глава 41

— Отпусти, — голос неожиданно сел до шепота, а грудь словно ремнями перетянуло. Руки Стаса для меня сейчас были хуже тисков капкана. Гораздо, гораздо хуже. Они не делали больно, но тем не менее больно было. Внутри, в душе было очень больно. — Отпусти меня!

— Тихо, Юля, не кричи, — он губами прижался к виску, а из меня вырвалось то ли всхлипывание, то ли поскуливание. — Все хорошо, маленькая моя. Не бойся. Дыши глубже.

— Что тебе надо, Стас? Что? Что? — паника только усиливалась. — Кому на этот раз ты меня подарить собрался?

Раздался тяжелый вздох и глухой мат.

— Юля, просто послушай меня. Я тебя больше не обижу, обещаю. Никто другой тем более не посмеет. Но нам с тобой надо поговорить. О многом. Только поговорить — и ничего больше.

— Отпусти, пожалуйста, — всхлипнула. — Мне неприятно.

— Отпущу, если обещаешь не сбегать. — Стас заскрежетал зубами, снова выматерился, но все же отпустил меня.

Я молниеносно развернулась и зашла за лавочку, создавая между нами преграду. Не переставая настороженно следить за мужчиной.

Стас, в свою очередь, тоже наблюдал за мной. Как лев за антилопой, готовящейся к последнему забегу. Я чувствовала всей кожей, как он напряжен.

Во всем же остальном Горецкий был таким же. Ухоженным, одетым с иголочки. Разве что выглядел мрачнее обычного.

Мои манипуляции с отступлением Стас не оценил. Ну а что он хотел после случившегося? Что я свернусь котенком у его ног? Да никогда! Лучше пусть сразу пристрелит.

— Юля, нам правда надо поговорить. Так что не упрямься. Ты себе этим только вредишь. Садись в машину.

— Нет! — взвизгнула я, привлекая внимание окружающих. Пациентов, посетителей, персонала. Но мне было уже плевать. Пусть думают, что хотят. И вообще, это проблемы Горецкого. Слухи ведь подорвут его драгоценную репутацию. — Никуда я с тобой не поеду! Хватит. Валя же сказала, что контракт больше не имеет силы…

— Юля!

— Аааа! — инстинктивно попятившись от громкого голоса, запнулась о бордюрчик и начала заваливаться на спину. Но тут же оказалась подхвачена и прижата к крепкому телу Стаса.

В нос ударил такой знакомый запах парфюма, пробудивший не только ужасные воспоминания, но и отголоски страсти, которая была