Соучастники в любви - Луна Лу

Рейли садится рядом со мной, и боковым зрением я замечаю, как она метнула на меня быстрый обеспокоенный взгляд.

– У тебя что, подозреваемых больше нет, что ты прицепился к семнадцатилетней девочке? – строгим голосом обращается Рейли к Осборну.

Я немного опешила. Она защищает меня?

В ответ шериф лишь усмехается, попивая свой кофе, пока Рейли берет папку с делом Леннарда. Я все так же молча сижу, теребя пуговицу на рукаве куртки. Тишина в комнате нарушается шелестом страниц в руках Рейли, стуком пальцев Миллса по металлическому столу и прихлебываниями Осборна.

– Что за чушь… – бормочет Рейли, покачав головой. – Вы всерьез воспринимаете показания Леннарда?!

– Он – потерпевший, – объясняет Миллс.

– Судя по анализам, – вытащив из папки, она пододвинула одну бумажку к нему и указала пальцем в таблицу, – у вашего потерпевшего в крови было такое количество наркотических средств, что он чудом выжил. С такой дозой ему могло привидеться и послышаться буквально что угодно. Да хоть сам черт, зовущий его на тот свет.

Наркотик? Ох, точно… Ведь Нейтан еще и наркодилер. Наверняка он знал, что делал. Должно быть, он дал Леннарду именно столько, сколько нужно, чтобы не убить, но при этом подвергнуть сомнению его показания?

– Рейли, по-твоему, изуродовал его тоже воображаемый черт? Или он сам себя так изувечил? – подойдя ближе к столу, шериф кивает на фотографии в папке.

Пальцы Рейли дрожат, когда она достает их. Я тут же отворачиваюсь. Не могу видеть это снова. Я будто вновь слышу его всхлипы.

– Он… – голос Рейли вздрагивает, – он мог и сам себя изувечить, находясь в состоянии наркотического опьянения. Кто знает, может, он наконец раскаялся в том, что сделал? – Она поднимает болезненный взгляд на Осборна, пока ее пальцы сильнее сжимают уголок фотографии.

«Неужели Рейли верит мне?»

На секунду мне даже захотелось ее обнять.

В следующее мгновение она вновь бросает испуганный взгляд на фото. И вряд ли ее испуг связан с тем, что изображено на нем. Уверена, на работе ей доводилось видеть вещи и пострашнее. Кажется, она боится того, что я правда в этом замешана. Рейли даже не смотрит в мою сторону.

– В отчете также написано, что у него зафиксированы многочисленные повреждения. Удар тупым предметом в области затылка, разбит нос, сломано два ребра, ссадины по всему телу, внутреннее кровотечение… Он не мог нанести себе все эти повреждения, мэм, – мягко произносит Миллс, возвращая бумажку с результатами анализов обратно тете.

– А худенькая семнадцатилетняя девочка смогла бы сделать все это?! – Тетя краснеет от возмущения. – Мне надоело слушать эту чепуху! – Она резко встает, бросив папку на стол. – Вы ее задерживаете?

– Пока что нет, – неохотно отвечает шериф.

– Тогда мы уходим, – заявляет Рейли.

Глава 34

Изабель

Trent Dabbs – I’m Not Ok

Мы едем домой в напряженном молчании. Рейли вцепилась в руль и даже не смотрит на меня. Как я ни пыталась отмазаться подработкой и уроками, тетя все же настояла на том, чтобы мы поехали домой. Может, оно и к лучшему. Я не хочу находиться в трейлере одна, а об учебе или работе я даже думать сейчас не могу.

Пока Рейли заказывает еду, я отправляюсь в ванную. Кроме того, что я пытаюсь отложить неизбежную беседу с тетей, мне также хочется принять горячий душ. Особенно после посещения полицейского участка. Все эти взгляды, издевательства Осборна, сомнения Миллса. Ощущение, словно меня облили помоями, и мне непременно нужно отчиститься от всего, чтобы произошло за последние дни.

Стою под горячей водой в густом облаке пара, но мне все кажется, что вода недостаточно горячая, чтобы смыть все те воспоминания, от которых мне так хочется избавиться.

Неужели Нейтан так просто… бросил меня? Мы даже не были по-настоящему вместе, но отчего-то я чувствую себя брошенной парнем. Впервые в жизни. И это, оказывается, полный отстой.

Кажется, даже в этой душной ванной мне дышится легче, чем в трейлере, где все напоминает о Нейтане. Но облегчение от возвращения домой тут же омрачается, когда я вспоминаю, что в этой самой ванной комнате я пряталась после того, как Дивер впервые поцеловал меня. И это было так… Хорошо.

Проклятье! Этот парень занимает все мои мысли, так или иначе коснулся всех сторон моей жизни. Каким-то образом он привязал мои сердце, разум и тело к себе. Но теперь его нет в моей жизни, зато есть проблемы с копами и Леннардом.

Горло сдавливает глухой всхлип, а в груди болезненно колет. Без сил прислоняюсь лбом к холодному белоснежному кафелю и наконец, после всего пережитого сегодня, позволяю себе разрыдаться. Слезы, смешиваясь с горячими каплями душа, безостановочно стекают по щекам, а грудь словно залили цементом. Всхлипы сбивают дыхание, и я прикрываю рот ладонью, чтобы быть тише. Опускаюсь на дно ванны и сижу, кажется, целую вечность, поджав колени и наблюдая за тем, как капли воды стекают вниз по оранжевой шторке с каким-то глупым орнаментом.

Полегчало ли мне? Нет. И не близко. Но я хотя бы не чувствую себя грязной, и у меня даже стал просыпаться аппетит. Пряный запах японской лапши наполнил коридор, заманивая меня в гостиную, объединенную с небольшой кухней. Мы с тетей уселись за небольшим обеденным столом, и я распечатываю свою порцию лапши в квадратной картонной коробочке. Соба с курицей, как я люблю. Рейли все еще помнит. Прошло, наверное, лет сто с тех пор, как мы ели лапшу из единственного заведения с азиатской кухней в этом городе. Но в прошлый раз с нами была Элайза. Она всегда выбирала веганский удон с овощами.

Рейли молча сидит напротив, но я ощущаю ее настороженный взгляд на себе. Сама я не решаюсь взглянуть на нее, сосредоточившись на еде.

– Из школы звонили, – вдруг нарушает тишину она, и я на секунду замираю. – Ты пропустила целых два учебных дня.

«Серьезно? Ее это волнует сейчас?» – думаю я, но она продолжает:

– Должно быть, у тебя случилось что-то?

И я понимаю, к чему она ведет. Понимаю, что она хочет знать правду, ведь ей пришлось вытаскивать меня из полицейского участка. И она имеет право на объяснение. Но, для ее же блага, лучше ей не знать правды.

– Я заболела, – говорю я, пытаясь ухватить палочками ароматный кусочек курицы в остром соусе, но он то и дело ускользает.

– Неужели? – Рейли недоверчиво косится на меня. – Чем?

«Ох, тетя, вернее будет «кем?».

– Простудилась, – говорю