Соучастники в любви - Луна Лу

Неужели они не могли сделать фото получше? На этом Нейтан выглядит таким… диким. Хмурая мина, злобный взгляд, поджатые губы, волосы намного короче пострижены. На ориентировке он и правда выглядит как опасный преступник.

Но я не хочу помнить его таким. Я хочу помнить его нежный оливковый взгляд, его теплые ухмыляющиеся губы, его мягкие волосы, вечно падающие на лоб, и то, как по ним скользили мои пальцы.

Меня до дрожи пугает мысль о том, что из памяти постепенно начнут стираться четкие воспоминания о нем и что в конце концов я останусь с горсткой невнятных ощущений и сквозной дырой в сердце. Так всегда происходит, когда люди уходят из моей жизни.

Нейтан советовал помнить все хорошие моменты. Но как их помнить, если они причиняют даже больше боли, чем плохие?

Глава 35

Изабель

Winona Oak – Don’t Save Me

В поисках тетради по истории зарываюсь в свой шкафчик почти с головой, чтобы даже боковым зрением не видеть все эти косые взгляды в мою сторону. Каждый проходящий мимо школьник не ленится поглазеть на меня, бросить многозначительную фразу или того хуже – попытаться со мной заговорить.

Спокойно, Изи, осталось пережить всего один урок. Один урок – и ты снова окажешься дома, в своей комнате, подальше от этих недоумков. Но мне не удается успокоиться, потому что очередной клоун решает выделиться за мой счет перед своими друзьями.

– Эй, Изи, – слышу я незнакомый хриплый голос. – Как тебе член Дивера? – Опершись плечом о соседний шкафчик, парень с издевкой смотрит на меня, улыбаясь во все тридцать два, и мне хочется выбить каждый из них.

– Если тебя так волнуют мужские члены, можешь поинтересоваться у своих дружков, – цежу я.

– Зануда, – фыркает он, махнув рукой.

С самого утра я проклинаю себя за то, что забыла дома наушники. Теперь, вместо любимой музыки, саундтрек моего дня – это шепот и смешки тупых учеников Ричардсон Хай Скул.

«Хуже просто некуда», – думаю я, но не тут-то было. В следующую секунду до меня доносится писк Линды Джонс:

– Вот ты где, дрянь!

Я весь день успешно избегала стычки с Линдой. У меня нет сил терпеть ее нападки. Мне хватило сотни ее личных сообщений с проклятиями и угрозами.

– Ты просто конченая психопатка, Изи! – шипит она, подойдя ко мне почти вплотную. У меня даже глаза заслезились от ее парфюма.

– Отвали. По-хорошему, – я стараюсь сохранить спокойный тон: не хочется устраивать очередное шоу для учеников в коридоре. Ко мне и без того слишком много внимания.

– Ты что, угрожаешь мне?! – будто нарочно, еще громче пищит она, скрестив руки на груди. – Сделаешь со мной то же, что и с Кайлом?!

Зажмуриваюсь и шумно вдыхаю, пытаясь отогнать воспоминания об окровавленном Леннарде и не терять самообладания. Линда просто провоцирует меня. Как обычно. Главное – не поддаваться.

– Ты ответишь за то, что сделала, Изи! – продолжает она.

– Может быть, и отвечу, – шепчу я прямо в разъяренное лицо Линды так, чтобы услышала только она, – а может быть, нет. Но знаешь что? Леннард уже ответил за то, что сделал, и этого для меня достаточно.

В следующую секунду Линда замахивается, и мою левую щеку будто обжигает. Схватившись за место удара, от злости я могу лишь молча сверлить Линду Джонс гневным взглядом.

Кажется, в школьном коридоре Ричардсон Хай Скул еще никогда не было так тихо, как сейчас. Я даже слышу тиканье часов в одном из кабинетов и то, как кровь закипает в моих венах.

Подставить другую щеку? Черта с два! А как насчет влепить обидчику пощечину в ответ, да посильнее?!

Я бью в ответ, и Линда тут же отшатывается, шумно врезавшись спиной в металлическую дверцу шкафчика. Ее покрасневшие глаза выпучены так, что, кажется, сейчас вылезут из орбит, а рот широко раскрыт в недоумении.

Мы молча смотрим друг на друга, пока школьники, окружившие нас, перешептываются, вздыхают и хихикают. Загораются вспышки и слышатся звуки камер. Боже, вот бы исчезнуть сейчас!

– Мисс Харт! – раздается вдруг голос директора.

«Твою же мать», – думаю я, продолжая стоять, не оборачиваясь, и понимаю: напрасно надеяться, что я ослышалась.

– Мисс Харт, – повторяет он. – Пройдемте в мой кабинет. Сейчас же.

Вот тебе и возможность исчезнуть сейчас! Да уж, бойтесь своих желаний.

Послушавшись директора, стараюсь как можно скорее удалиться. Как только мы с директором Бартоном оказываемся в его кабинете, я выпаливаю:

– Линда первая меня ударила, сэр, посмотрите на мою щеку. – Повернувшись к нему, показываю пальцем на все еще горящую щеку. – Она, должно быть, красная!

– Мисс Харт, у вас сейчас все лицо красное, – терпеливо, но едва сдерживаясь, отвечает он.

– Боже… – говорю я, прикрыв пылающее лицо руками. Как же это все унизительно и несправедливо.

Бартон, стоя у стола, глядит на меня, видимо, выжидая, чтобы я успокоилась. В этой неловкой тишине я даже слышу, как работает фильтр в аквариуме и как секретарша отвечает на телефонный звонок в приемной. Директор тяжело вздыхает, скрестив руки на груди.

– По правилам за подобное поведение я должен отстранить вас от учебы на две недели.

«Нет! У меня и без того куча долгов. Только этого мне не хватало!»

– Жаль портить вам успеваемость. У вас высокий средний балл, вы проявляете активность на уроках, но с поведением проблемы…

– Простите, сэр… – я досадливо зажмуриваюсь, осознавая возможные последствия своих действий.

– Отстранение на две недели может сказаться на поступлении в колледж… – объясняет он и без того очевидный факт, и я обреченно вздыхаю. Но тут он, задумчиво потерев подбородок, продолжает: – Но есть другой вариант.

– Какой? – с надеждой спрашиваю я.

– Будете следить за напитками на весеннем балу.

Наверное, я слишком удивленно вытаращилась на него, и он пояснил, пожав плечами:

– Джим, ответственный за напитки, заболел. А никто другой не хочет заниматься этим. Весна, романтика, все ученики хотят повеселиться в этот вечер, а не подливать пунш своим одноклассникам.

«Ну уж нет», – думаю я, представляя, как этим воспользуется Линда и другие.

– Сэр… – как можно более любезным тоном начинаю торговаться я, – а может, я лучше отсижу в классе для наказаний две недели?

– Конечно, отсидите, Изабель, – хмыкнул он. – Но и на стойке с пуншем постоите.

– Но…

– Или отстранение, – мягко перебивает он. – Выбор за вами.

Но выбора у меня на самом деле нет. В ответ я лишь сдержанно киваю, поджав губы, потому что понимаю, что если сейчас раскрою рот, то из него польются ругательства. Тогда меня точно отстранят!

– Вот