Соучастники в любви - Луна Лу

и быстро ухожу куда глаза глядят. Вернее, куда несут ноги, потому что ливень льет сплошной стеной, не давая возможности разглядеть дорогу. Небо разрывают яркие молнии, а где-то вдалеке слышится нарастающий грохот раскатов грома. Улица совершенно пустая, ни души вокруг. И сейчас, стоя под холодным ливнем, в хлюпающих кедах посреди лужи, я чувствую себя намного лучше, чем за весь этот проклятый день.

Глава 36

Изабель

Bastille – Bloody Shirt

– Вот так, отлично, – кивает Рейли, довольная своей работой, приглаживая локон у моего лица. – А то прямые висели, как солома.

Я пыталась возражать, но тетя почти буквально стала угрожать мне плойкой для завивки волос. Мне совершенно не хочется идти на этот весенний бал в школу, а тем более выряжаться по-особенному, но наказание за стычку с Линдой никто не отменял. Узнав об этом, Рейли не стала меня осуждать и ругаться. К моему удивлению, она стала помогать со сборами.

Больше, чем праздничные мероприятия, я ненавижу собираться на эти самые мероприятия. И когда Рейли убирает плойку обратно в шкафчик, я облегченно выдыхаю. Наконец-то эта пытка закончилась.

– Теперь я могу идти?

– Только не говори, что ты собираешься идти в этих кедах!

– А что с ними не так? – оскорбившись, я опускаю взгляд на свои белоснежные «конверсы». Накануне я их даже постирала!

– То, что мы подбирали платье под туфли.

Она все еще с отвращением смотрит на мои любимые кеды.

– Рейли, мне придется разливать пунш несколько часов подряд. Стоя. В туфлях я и пяти минут не протяну, – серьезно заявляю я.

Она вздыхает, недовольно поджав губы, но больше не возражает, а затем, взглянув на часы, строго поднимает указательный палец:

– Через десять минут выезжаем, чтобы я успела на дежурство.

– Отлично, я готова, – собираюсь выходить из комнаты, но Рейли меня останавливает.

– Да ты хотя бы ресницы накрась, успеешь еще.

Локоны и платье – уже празднично, но макияж – это слишком!

Тетя ловит мой протестующий взгляд и, опустив руки мне на плечи и глядя прямо в лицо, твердо произносит:

– Послушай, Изи, свою молодость я прожила с девизом «Всегда будь при параде!». Неважно, куда ты идешь, и неважно, какой будет исход событий. Если все пройдет на высоте, то ты будешь выглядеть соответствующе. А если все пройдет ужасно, то ты хотя бы будешь выглядеть при этом достойно. В любом случае ты в выигрыше, – мягко говорит она, снова зачем-то поправив локон, и мне кажется, что ее глаза начинают слезиться.

– Хорошо, – соглашаюсь я, ощутив глубокую благодарность. Это так непривычно – слышать от тети наставления. Без ругани и обвинений. Просто совет от женщины девочке.

– Пойду собираться, – удовлетворенно кивнув, она уходит. – Не забудь венок.

Зная, что наверняка забуду о нем перед выходом, надеваю его сразу. Выгляжу непривычно. Даже как-то глупо. Желтый цвет платья заставляет мою бледную кожу выглядеть болезненно. Венок из фиалок неприятно щекочет голову. А локоны придали волосам непривычный объем, как будто я забыла причесаться. Да уж, Рейли права. Макияж хуже точно не сделает. Синяки под глазами из-за ночных кошмаров все же лучше замазать. Дальше – тушь, чтобы глаза не выглядели такими уставшими. Брови сами по себе густые, лучше не трогать. Губы покрываю любимым блеском с ароматом кока-колы.

Готово.

Пригладив платье на бедрах, ободряюще киваю своему отражению.

«Всего один вечер, Изи. Ты выдержишь. Только без глупостей».

Благодарю случай за то, что мне приходится стоять именно у стойки с пуншем, потому что его фруктовый аромат почти перебивает запах пота и смеси душных парфюмов, наполнивших воздух в школьном спортзале. Правда, из-за огромного количества искусственных цветов в декорациях это помещение стало лишь смутно напоминать спортивный зал. Под высоким потолком крутится зеркальный шар, разбрасывая светящихся зайчиков по стенам, полу и глупым лицам школьников, беззаботно танцующих под какую-то попсу. Повсюду развешаны разноцветные искусственные тюльпаны, маргаритки и другие куски пластика, имитирующие флору. Впрочем, все как я и представляла – абсолютная безвкусица. Да уж. Похоже, будто мы не отмечаем приход весны, а хороним ее.

В этот вечер мое взаимодействие с людьми ограничивается только кивками и односложными фразами, касающимися желаемого количества стаканчиков или напитка. И меня это вполне устраивает. К концу недели моя «популярность» в школе стала угасать, копы больше не цеплялись ко мне с допросами, а Линда притихла, не осмеливаясь подходить ко мне. О Дивере мне напоминали все реже с каждым днем. Но кого я обманываю, говоря, что это помогает мне забыть о нем?

Не помогает. Ни на одну секунду.

Очередная старшеклассница отходит от моей стойки с пластиковым стаканчиком, наполненным шипящим фруктовым напитком, и ловко подливает к нему что-то из фляги. Ну, хоть кому-то весело этим вечером.

– Мисс Харт? – сквозь музыку слышу знакомый голос, прежде чем замечаю Миллса, подходящего к моей стойке. Он одет по форме. Что коп тут забыл?

После напряженной беседы в машине мы с офицером не общались несколько дней, и я не понимаю, как мне себя вести с ним. Он всегда доброжелателен, но что, если они нарыли что-то на меня или Нейтана? Нет. Чушь. Тогда они меня арестовали бы, верно? И, зная Миллса, я уверена: он не стал бы делать это на виду у всех, на школьном балу.

– Я вас сначала не узнал, – он сдержанно улыбается, и мне кажется, что он меня рассматривает.

– Кто со мной сегодня? Офицер Миллс или друг Джаред? – иронично интересуюсь я.

На мой вопрос он тихо смеется, закусив губу.

– Два в одном. Пойдет? – он все еще вежлив со мной. После того, как я наорала на него в прошлый раз.

И мне вдруг становится немного стыдно, так что я опускаю взгляд и наполняю стаканчик пуншем. Пытаюсь выдавить подобие улыбки, протягивая ему через стол напиток.

– Что вы здесь делаете? Снова за мной следите?

– На этот раз, мисс Харт, я слежу за всеми старшеклассниками, – он издает смешок, беря у меня из рук стаканчик. – Чтобы не напивались и не дрались.

– Оу. Так вы – офицер Обломщик?

Вновь усмехнувшись, Миллс отпивает немного пунша и тут же морщится. И почему-то это заставляет меня рассмеяться. Никогда не видела таких эмоций на его вечно серьезном и вежливом лице. Кажется, я впервые слышу свой смех с тех пор, как уехал Нейтан. Заметив мою реакцию, Миллс будто оправдывается:

– Приторный.

И он прав. Этот пунш отвратительно приторный. Как и все в этот чертов вечер. Приторные цветы. Приторные улыбки. Приторные костюмы и платья. Приторная