Соль и волшебный кристалл - Эбби-Линн Норр

нас на верхней лестничной площадке главной лестницы. Он сидел на одной из кушеток – спина прямая, руки на коленях, чуть наклонился вперед, будто собирался вскочить и броситься бежать.

– Доброе утро! – Он улыбнулся нам живо и с надеждой.

– Ну и бодрый у вас вид, – отозвался Антони. – Мне для такого нужно пару чашек кофе выпить.

– У меня прилив энергии благодаря этой штуке. – Он поднял руку, и мы увидели, что он держит большим и указательным пальцем один из аквамаринов.

– А остальные мы куда дели? – спросила я, с сомнением косясь на камень.

– Я их убрал в сейф внизу, – ответил Антони.

– А планшет и камера где? – Эмун посмотрел на Антони.

– У меня в комнате, – сказала я. – Планшет заряжается. Жду не дождусь, когда смогу взглянуть на материалы, которые в него закачали эти искатели подводных сокровищ.

– Это не так-то просто, – вставил Антони, прислонившись к стене. – Там пароль. Придется отнести его крутому спецу, который сумеет его взломать. Еще и спеца поискать…

Эмун кивнул, но планшет его, похоже, не особенно интересовал.

– Я ждал, пока вы встанете, чтобы поблагодарить и попрощаться. Не знаю, сколько времени мне понадобится, чтобы найти мать, но на этот раз я просто не могу сдаться. И неважно, сколько сил у меня уйдет. Вы не представляете, какие кошмарные видения посещают меня с момента нашего возвращения. Может, она в беде. Может, ее полностью захватило проклятие. Может, она теперь просто животное.

Эмун говорил и говорил, не останавливаясь, чтобы сделать вдох. Удивительно, каким эмоциональным он стал. С того момента, как мы познакомились, и до вчерашнего дня Эмун всегда был спокойным, сдержанным, перед лицом опасности держался несокрушимо. Но мысли о том, что матери промыло мозги проклятие соленой воды, переполняли его тревогой. Тут я прекрасно его понимала.

Мы с Антони переглянулись. Я села рядом с Эмуном на кушетку и сказала:

– Знаете, похоже, я в силах помочь вам с поиском. Так выйдет быстрее.

Он повернулся ко мне, и его синие глаза потемнели.

– Как это?

Антони присел на подлокотник кресла, скрестил руки на груди и с интересом прислушался. Он тоже не знал про мое недавнее открытие.

– Думаю, я смогу позвать вашу мать. Тогда не будет нужды рыскать по морям и океанам.

– Не понимаю. Это вообще возможно?

– Наверное, это один из талантов, которыми наделены элементали. Я случайно это обнаружила однажды ночью, когда скучала по маме. Я позвала ее, – через моря и океаны, – и она меня услышала. Мало того, я убедилась, что с ней все в порядке. Она развернулась и двинулась в сторону дома. Я не сомневаюсь, что, если бы не разорвала контакт с ней, она бы приплыла сюда.

У Эмуна остановился взгляд, нижняя губа его задрожала. Он глянул на меня, прикрыл рот ладонью, потом отдернул ее и сделал глубокий вдох.

– Прости. – Он посмотрел на свою руку, наблюдая за тем, как дрожат пальцы. – Я готовился к тому, что придется много лет искать ее по всему океану. Думал, у меня будет много времени, чтобы подготовиться к новой встрече. Я ее не видел с…

– Ночи кораблекрушения, – закончил за него Антони.

Эмун глянул на него и кивнул. На лице его читались тревога и уязвимость.

– Да, с кораблекрушения. – Он снова посмотрел на меня. – Ты уверена, что получится?

– Я это не пробовала ни с кем, кроме собственной матери, так что нет, я не до конца уверена. Может, у меня получилось из-за нашей родственной связи, а может, мне нужно только знать имя сирены, чтобы ее позвать. Я предлагаю попробовать и проверить – если вы согласны.

Эмун выдохнул и медленно кивнул.

– Разве мыслимо от такого отказаться.

– Только надо помнить одну вещь, – сказал Антони, жестом заставляя нас помедлить. – То, о чем сообщалось на мозаиках.

– Про то, как именно камни действуют на сирену?

Он кивнул.

– Я не великий специалист, но, судя по всему, драгоценные камни заставляют сирену двигаться в том направлении, в котором она уже движется.

Эмун задумался.

– Интересная формулировка. Как луна? Возрастает или убывает?

Антонио кивнул.

– Да, там, в текстах, луну использовали как метафору.

– То есть если у нее цикл соленой воды, аквамарин погонит ее в глубину?

Антони пожал плечами.

– Я тут не больше эксперт, чем вы. Даже наверняка меньше.

Я сжала руку Эмуна.

– Мы ничем не рискуем. Давайте я позову вашу мать и сразу постараюсь оценить ее состояние. Когда я звала маму, я чувствовала, что у нее цикл соленой воды, но она была вполне в своем уме. Она уплыла всего несколько месяцев назад, и я, хотя знаю, что сознание промывается не сразу, почувствовала, что она – это она. Может, с Сибеллен получится так же.

Эмун согласился.

– Да, давай для начала сделаем так.

– Хорошо. – Я выглянула в окно. Солнце поднялось довольно высоко. – Попробуем сегодня, когда стемнеет?

Антони и Эмун кивнули.

– Значит, сегодня. – Эмун ладонью откинул волосы со лба.

Я не могла себе представить, каково это – не видеть маму с шести лет и осознавать, что у тебя есть шанс ее повидать впервые за полтора столетия.

На весь оставшийся день Эмун куда-то пропал. Не знаю, где он был и что делал. Пришел он, когда солнце опустилось за горизонт. Мы с Антони сидели в беседке в саду за домом. Эмун зашел в калитку и прошел через двор, сунув руки в карманы джинсов, снова спокойный и уверенный. Мы с Антони тихо разговаривали, держась за руки, все еще привыкая к новому уровню искренности между нами, но замолчали, когда увидели Эмуна.

– Вы готовы? – спросила я, когда он подошел.

– Не знаю, как к такому можно подготовиться, но настолько, насколько это возможно, наверное, готов.

Мы втроем вышли на мой любимый скалистый мыс. Эмун и Антони встали у меня за спиной и стали ждать, а я подошла к краю воды, села, скрестив ноги, на валуны и постаралась воспроизвести в памяти тот момент, когда достучалась до мамы. Закрыв глаза, я сделала глубокий вдох и прогнала полный сомнений голос у меня в голове, твердивший, что я зря подала Эмуну надежду.

Настроившись на звук волн, на ощущение соли в воздухе, на брызги, окружающие мое тело, я нырнула в Балтику сознанием так, как много раз делала это телом.

Я никогда не встречала Сибеллен, но мое воображение легко воссоздало ее облик – я знала, что она очень похожа на мою мать, и я видела ее лицо на носовой фигуре затонувшего корабля. Я представила, как она плывет, надеясь,