Ранчо страстных признаний - Лайла Сэйдж

– Иногда «Ребел блю» будет требовать все твое внимание. В некоторые моменты ты не сможешь думать ни о чем, кроме ранчо. Но настанут и такие времена, когда ты понадобишься семье и когда ты сам будешь нуждаться в передышке. И тогда тебе придется довериться тем, кто рядом, – своим работникам, своей семье. Если надеяться только на себя, ты обречен на неудачу.

Больно было это слышать, но я знал, что он прав.

– Всегда чем-то приходится жертвовать, и это нормально, – сказал он, тяжело вздохнув. – Когда я взял на себя управление «Ребел блю», я был совсем один. Отец умер, мама была не в лучшем состоянии, а Бун исчез.

Бун был старшим братом моего отца. Он должен был унаследовать «Ребел блю», но не захотел. Просто ушел, бросив все.

– «Ребел блю» – самая большая часть меня. Это все, что я когда-либо знал, все, что я хотел знать. Но я никому бы не пожелал нести бремя этой ответственности в одиночку, особенно своему сыну.

– Я люблю «Ребел блю», папа.

Мне было важно, чтобы он это услышал.

– Знаю. И ему повезло, что после меня останешься ты.

У меня перехватило горло.

– И если ты поступишь правильно, «Ребел блю» сделает твою жизнь полноценной, а не заберет ее целиком.

– Сделаю все правильно? – переспросил я.

– Да. Не бойся отступить, когда нужно. Я хочу, чтобы ты мог иногда просто наслаждаться жизнью в одном из самых красивых мест на земле. Может, проводить немного больше времени с прекрасной женщиной и своим любимым ребенком.

Я уставился на него, разинув рот. Он слегка улыбался. Он точно знал о нас с Тедди. Да весь город уже, наверное, был в курсе, в конце концов мы целовались прямо посреди «Сапога дьявола». И даже если никто другой не видел, мой брат или Брукс точно не упустили бы шанса об этом растрезвонить.

– Знаешь, – сказал отец, показывая на небольшую тропинку, уходящую в горы. Мне этот путь был незнаком, на северный хребет я ездил редко. – Если подняться туда, можно найти целую поляну розовых цветов.

Я натянул поводья, останавливая Скаута, и повернулся к отцу, чьи глаза лукаво блестели.

– Кажется, они называются горный жасмин, – добавил он. – Вдруг кто-то такой ищет?

А потом подмигнул мне.

Я посмотрел на тропу. Мне нужно было подняться туда. Мне нужно было привести туда Тедди и Райли, сегодня же. Это был мой шанс показать Тедди, что я понимаю ее, что хочу быть рядом, что поддерживаю ее во всем. Но я никак не успел бы и проверить скот, и расчистить тропу до темноты.

– Можно мне… – Я замялся. Никогда раньше этого не делал. – Можно мне взять выходной? – Прозвучало странно даже для меня. – Это важно.

Отец буквально светился от гордости, словно моя просьба о выходном стала лучшей новостью за последнее время.

Он кивнул.

– Конечно, Август, – сказал он с теплой, понимающей улыбкой. – Ты это заслужил.

39. Тедди

Я снова рисовала на стене гаража. Честно говоря, я бы предпочла шить, но моя швейная машина до сих пор была сломана. У меня так и не дошли руки отнести ее в ремонт или заказать замену, а рисовать новые эскизы я уже устала. С тех пор как вернулась домой от Густа пару дней назад, я и так зарисовала все, что только можно.

Да, я была сама виновата в том, что у меня нет машинки. Просто некогда было этим заняться. Голова была забита мыслями о папе, а все свободное время я старалась проводить с Густом и Райли. Но теперь моя временная работа няней закончилась.

И у меня появился план. Что-то вроде плана.

Вернее, зачатки того, что со временем могло стать вполне приличным планом, и пока этого было достаточно. Мне просто было нужно еще несколько дней, чтобы сделать следующий шаг – поговорить с Густом и сказать ему, что я хочу попробовать. Попробовать быть с ним. И с малышкой Райли.

Я надеялась, что в этот раз у меня хватит смелости сказать это вслух.

Когда он предложил остаться на ужин, увидеться с Кэм, я запаниковала. Мне показалось, что фундамент, на котором строились наши отношения, рушится и я лечу в свободном падении. Я боялась, что без нашего «договора» – няня на полставки, помогающая одинокому отцу, – у нас ничего не получится.

Сначала мне нужно было убедиться, что я прочно стою на ногах.

От раздумий меня отвлек скрип боковой двери. Я провела в гараже все утро, и, похоже, уже давно пора было обедать. В дверях стоял Хэнк, держа в руках сэндвич с индейкой, пакет острых сырных чипсов и банку диетической колы.

– Привет, малышка, – сказал он. – Сделай перерыв. Посиди со мной.

Я подошла, взяла тарелку и помогла ему устроиться в одном из пластиковых стульев.

– Очень красиво, Тед, – сказал он, глядя на картину, которая начала проявляться на стене гаража.

– Спасибо, пап. Хотя я пока не совсем понимаю, что именно рисую, – призналась я, рассматривая пейзаж.

– Правда? Ты не видишь?

– Не вижу чего? – озадаченно спросила я.

– Неважно.

Хэнк улыбнулся – той самой улыбкой, которая появлялась на его лице, когда он был по-настоящему счастлив. От этого я тоже невольно улыбнулась.

– Ты могла бы этим заниматься, знаешь? – сказал он. – Рисовать.

– Ценю твою веру в меня, но пусть это останется просто хобби.

– Понимаю, – кивнул он.

Я откусила кусок сэндвича, и отец неожиданно спросил:

– Ну что, медвежонок, какие планы? Ты такая задумчивая в последние дни. И молчаливая. Эгги сказала, что Бетти видела тебя в банке.

– Черт бы побрал эти маленькие городки, – пробормотала я.

– И не говори, – согласился Хэнк с усмешкой.

– Я просто рассматривала варианты, но пока ничего не вышло, – сказала я. – И я подумала… Можно мне оборудовать часть гаража под мастерскую? Если ты не против, я могла бы перенести музыкальные инструменты обратно в дом. Если переставить мебель в гостевой комнате, тебе будет даже удобнее играть.

– Ты можешь делать все, что захочешь, Тедди. А для чего мастерская?

Отец широко улыбнулся. Я обожала эту его улыбку.

– Для моей одежды.

– Одежды… – повторил он, кивая, чтобы я продолжала.

– …которую я буду шить, – пояснила я. – Я ведь люблю шить, пап. Я хочу создавать одежду. Хочу, чтобы мои модели продавались по всему миру, с моим именем на бирке.

Я глубоко вздохнула, собираясь с мыслями.

– Раньше я продавала вещи на онлайн-платформе для