Моя идеальная ошибка - Оливия Хейл

хочет детей. Двоих. Это не сюрприз, но все равно бьет под дых. Еще один гвоздь в крышку гроба того, что между нами происходит. Она будет прекрасной матерью, это легко представить, и от картинки в груди возникает ноющая боль. Это еще не скоро, сказала она. Когда осядет и будет готова.

И вряд ли я смогу это дать. Времени и без того не хватает, и мысль об этом рождает новую волну вины за вероятность чего-то большего между нами. За желание сделать ее своей во всех смыслах. Снова стать чьим-то мужем.

Снова иметь кого-то, кого можно потерять.

И зачем выбирать меня? Разница в пятнадцать лет сейчас может казаться ерундой, но если дети для нее — это вопрос далекого будущего, то к тому времени мне будет под пятьдесят. Это невозможно.

Но я могу быть тем, кто доводит ее до оргазма, пока Изабель позволяет.

Они обсуждают имена, сравнивают списки, Уилла серьезно, но радостно, а Изабель увлеченно и с улыбкой. Я пытаюсь сосредоточиться на разговоре. На маленькой руке в моей. На голосе Сэма, который пытается вставить варианты, правда только имена супергероев, которых любит.

Я прочищаю горло.

— За кого ты выйдешь замуж, солнышко?

Уилла хмурится, ведь явно не задумывалась об этом.

— За принца, — решает она. — Тогда я стану принцессой. И мои дочки тоже.

Изабель смеется.

— Правда? Это чудесно.

— А ты за кого выйдешь? — не унимается Уилла.

— О, я не знаю. Не уверена, что встретила того самого, — легко отвечает Изабель. — Но вряд ли за принца. Они предназначены для тебя. Главное, чтобы он был хорошим.

— Хорошим, — тихо повторяю я.

Она бросает на меня взгляд, слегка улыбаясь.

— Да. Мне бы хотелось, чтобы он был заботливым, надежным... и находил время для того, что действительно важно в жизни.

Звучит как полная моя противоположность. Изабель уже не раз говорила о последнем. Кем бы он ни был... пусть только относится к ней как следует. Обнимает, когда ей грустно, поддерживает мечты.

Пусть понимает, какое сокровище она собой представляет.

— Я думаю, — громко заявляет Уилла, — что лучше все-таки выйти за принца.

Я провожу рукой по подбородку.

— Да, возможно, в этом весь секрет.

Мы возвращаемся в квартиру, где уже ждет Катя с ужином. Она — неизменная опора в доме, и сегодняшний день не исключение. Дети сразу же окружают ее, и Катя разрешает перекусить, прежде чем те бегут мыть руки.

Изабель и Катя тихо переговариваются. Я сажусь за стол и чувствую себя столетним стариком. Она хочет хорошего человека. Двоих детей. Свой дом, наверное. Новую работу и жизнь, наполненную семейным уютом и приключениями. Стабильность. И кого-то, кого можно баловать щедрой улыбкой и добротой.

Ей всего двадцать пять, некуда спешить. Может спокойно подождать еще десять лет, прежде чем осесть.

Я провожу рукой по лицу. Нарисованную ею картину легко представить, и разум сам дорисовывает детали того, какой могла бы быть совместная жизнь.

Тяжело этого не захотеть.

Ужин проходит в привычном хаосе. Еда съедена, хоть пришлось и уговаривать. Ванна, отбой, и я задерживаюсь у кровати Сэма дольше обычного, наблюдая, как его грудь равномерно поднимается и опускается под звездным одеялом.

Могу ли я завести еще детей?

Хочу ли этого?

Мысль задерживается в голове дольше, чем следует, прежде чем я отгоняю ее. Вопрос абсурден, и я прекрасно понимаю, откуда тот взялся.

Нет, мне ничего не светит. Нельзя снова идти по этому пути, даже если с ней. В первый раз боль была невероятно сильна. Не думаю, что переживу во второй... особенно если риск такого же исхода остается.

Вероятность полюбить и потерять Изабель меня убьет.

Я останавливаюсь в коридоре, прислоняюсь к стене и наблюдаю. Изабель снова в лосинах и огромном свитере. Сидит, поджав ноги, посреди огромного дивана, перед включенным телевизором с приглушенным звуком. Волосы, длинные, черные и ниспадающие на плечи, распущены. Макияж отсутствует. Я уже научился различать. Изабель потрясающе красива в любом виде, но, кажется, этот мне нравится больше всего. Когда она выглядит мягкой, расслабленной и как дома, со мной.

Изабель замечает меня, и по лицу расплывается улыбка.

— Привет.

— Привет.

— Так и будешь стоять и смотреть или присоединишься?

— Я еще не решил.

Она закатывает глаза.

— Ну, а я знаю, чего хочу.

— М-м-м. И чего же?

Ее улыбка становится еще ярче.

— Чтобы ты сел рядом. Я знаю, как ты обожаешь смотреть «Девочек Гилмор».

Я преодолеваю расстояние между нами. Диван мягкий, но Изабель, прижимающаяся ко мне, еще мягче.

— Чертов сериал, — бормочу я.

— Я думала, что схожу с ума, когда ты впервые о нем спросил.

— Да?

— М-м-м. Представь: угрюмый брат Конни вдруг интересуется моей любимой драмеди.

— Драмеди?

— Драма и комедия вместе. Скажи, — ее рука ложится на мое колено, — когда ты раньше сидел по вечерам с ноутбуком...

Я приподнимаю бровь.

— Хотел ли просто провести с тобой время?

— Ага. Или нет?

— Ну, скажем так, — говорю я, — меня не особо интересуют злоключения вымышленного городка.

Изабель смеется и придвигается ближе. Держать ее в объятиях ощущается правильным. Чувствовать, как она прижимается ко мне, как грудь поднимается с каждым вдохом. Хочется оставить ее здесь навсегда.

Изабель смотрит сериал, а я не могу отогнать неправильные мысли. А что, если. А когда. Ее будущее и куда оно приведет.

Я целую Изабель в висок.

— Я заметил выражение твоего лица.

— Правда?

— М-м-м. Когда мы шли домой, и ты смотрела на уличных танцоров.

Она слегка улыбается.

— Да. Просто казалось, что им весело. Напомнило... ну, меня саму много лет назад. Я не танцевала так с подросткового возраста. Балет не про свободу самовыражения. Он строгий, дисциплинированный, а те танцоры были полной противоположностью.

— Ты могла бы так танцевать, — говорю я.

Изабель усмехается, а я крепче обнимаю ее за талию. Что-то подсказывает, что не всегда я смогу прикасаться к ней так свободно.

— Может быть. Но я даже не знаю, с чего начать, — говорит она. — Хотя мысль интересная.

Я перекидываю ее ноги через свои и откидываюсь на диван. Большой палец водит круги по внешней стороне бедра. На экране две девушки, блондинка и брюнетка, словно ссорятся. Не понимаю, из-за чего.

Серия практически заканчивается, когда Изабель заводит разговор.

— Алек...

— Да?

— Ты о чем-то думаешь.

Я смотрю на нее, на добрые карие глаза, полные вопросов.

— Расскажи, — шепчет она.

Перевожу взгляд на руку, лежащую на ее бедре, обтянутом лосинами.

— Ты хочешь детей в далеком будущем, — говорю я.

Изабель ненадолго задумывается, но затем кивает.

— Да, думаю, да.

Я продолжаю водить круги