Моя идеальная ошибка - Оливия Хейл

Пальцы Алека скользят по кружевным трусикам, которые почти ничего не скрывают. Он впервые видит меня в чем-то подобном, а не в привычных хлопковых.

— Ты надела их для меня.

— Да.

Он прижимает лоб к моему низу живота, носом скользя по тонкой полоске ткани. Глубокий вдох горячо обжигает кожу, а пальцы на бедрах сжимаются крепче.

— Милая, одной из фантазий был быстрый жесткий секс. Чтобы я грубо тебя трахнул.

— Да... — выдыхаю я.

Алек стаскивает трусики, обнажая меня. Несколько поцелуев в чувствительную кожу и он поднимается.

Ладонь скользит между моих ног, пальцы изгибаются, исследуют.

— Ты мокрая, — хрипло бормочет он.

Правой рукой смахивает со стола бумаги, отодвигает ноутбук. Подставка с ручками опрокидывается, но он не замечает этого, разворачивая меня к столу.

— Наклонись, Иза.

Я перегибаюсь через стеклянную столешницу, выгибая спину как можно выше. В ушах стучит, в груди бешено колотится сердце. Я обнажена. За спиной бесконечные бетонные башни, здания за окнами, слишком далекие, чтобы разглядеть, но все равно присутствуют. Как и Алек. Руками раздвигает меня шире и резко, без прелюдий проникает.

Я вцепляюсь в край стола, пытаясь заглушить стон. Хотя привыкла к его размеру, сейчас я менее подготовлена, и это сладкое жжение сводит с ума. Его пальцы впиваются в мои бедра, словно тиски. Трахает быстро, жестко, и мне нравятся звуки, которые он издает: хриплые стоны, прерывистое дыхание.

Кажется, я вот-вот кончу.

— Ты нереальная. Так плотно обхватываешь меня, — он полностью погружается в меня и замирает на мгновение, двигая бедрами, а давление заставляет меня постанывать.

Клитор трется о край стола с каждым его толчком. Адреналин, нервы, наслаждение сливаются в поразительный экстаз.

Я кусаю губу, сдерживая стон, когда волны оргазма накрывают меня. Он неожиданный, но яростный, усиленный запретностью происходящего, местом и глубокими уверенными толчками.

Алек близок. Это слышно по его учащенному дыханию, отсутствию похабных слов, резким движениям бедер. Дыхание срывается, и он кончает со стоном, будто душа вырывается из тела. Я чувствую это, чувствую пульсацию внутри так явно, как никогда раньше с презервативами.

Когда дыхание выравнивается, он усаживает меня к себе на колени, все еще оставаясь внутри. Я обмякаю у Алека на груди.

Его руки блуждают по моим бедрам, низу живота, всем открытым участкам тела.

— Это, — шепчет он мне в щеку, — было нереально. Не могу поверить, что ты пришла.

— Не могу поверить, что кончила.

— А я могу, — его пальцы вновь касаются чувствительного клитора, и я отталкиваю руку. Смешок перерастает в смех. — Боже. Теперь я знаю, чего лишен в остальные рабочие дни.

— Я могу вернуться. Повторить.

— М-м. Я не выполню ни одного дела, но, кажется, мне будет все равно, — он проводит рукой по волосам, тихо вздыхая. — Потрясающе себя чувствую.

Это снова вызывает смешок.

— В этом и была цель.

— Я не... Изабель, никогда не переставай быть няней.

Я обвиваю руками его шею.

— О? Значит, это теперь официально входит в мои обязанности?

Его зубы впиваются в шею, а я легонько бью Алека по голове.

— Да. Внесу в контракт. «Поддерживать работодателя в состоянии перманентного опустошения».

— Опустошения, говоришь?

— Полного опустошения, — хрипло отвечает он.

Я играю с его волосами и ловлю себя на улыбке. Раньше не знала, что может быть так. Так... легко находиться с кем-то. Говорить открыто о своих желаниях и получать отклик.

Раздается громкий сигнал из приоткрытого ноутбука. Напоминание. Алек даже не поднимает голову, уткнувшись в мою шею. Руки по-прежнему крепко обхватывают меня, а дыхание ровное.

— Я отвлекаю тебя от работы, — говорю я. — Что ты перенес, кстати?

— Встречу с мэром Нью-Йорка.

— Серьезно?

— Нет, — в его голосе слышится улыбка. — Совещание с маркетинговым отделом. Перенес всего на час, так что у меня есть пятнадцать минут.

— А чем ты вообще занимаешься на работе?

Он снова смеется. Разве раньше Алек когда-нибудь смеялся настолько часто? Тепло снова разливается в груди.

— Милая, расскажу тебе все, что захочешь, когда дети уснут. Но боюсь, это только усыпит.

— Нет, мне правда интересно.

— Мне же куда интереснее услышать о тебе и танцевальной карьере, — Алек проводит пальцами по моему запястью. — У меня есть вопросы. Кстати... ты уже заметила появившийся выходной в воскресенье?

— Да.

— Как и я, — произносит он. — Я попросил Катю посидеть с детьми. Поужинаем вместе?

— Только мы вдвоем? — вопрос звучит слишком интимно, и слово «вдвоем» повисает в воздухе, становясь все громче, пока не начинает казаться, что я совершила ошибку.

Мы никогда не говорили о нас. Никогда не выходили за рамки секса, удовольствия и украденных моментов вроде этого.

Но Алек кивает.

— Да, только мы вдвоем.

— Хорошо, — едва слышно отвечаю я.

— Отлично, — его руки в последний раз скользят по моим бедрам, прежде чем Алек вздыхает. — Я был наполовину возбужден, как только ты вошла в кабинет.

— Правда? — шепчу я.

— Угу, — он поворачивает мое лицо и прижимается к губам. Поцелуй долгий, а рука Алека скользит по моим ногам, в то время как его член все еще внутри. — Ты заставляешь чувствовать меня на двадцать лет моложе, едва ли не подростком, учитывая то, как сильно я тебя хочу и как часто мечтаю кончить.

— Ты все еще молод, — говорю я.

Алек поднимает бровь, и в глазах появляется самоироничный блеск.

— Нет, милая. Не в той мере, как ты. А теперь давай двигаться. У меня есть личная ванная.

Я привожу себя в порядок, поправляя трусики, пока он наблюдает, облокотившись о дверной косяк. Поправляю платье, приглаживаю растрепавшиеся волосы.

Алек обводит меня взглядом, в котором все еще читается желание, но куда более мягким, чем когда я только вошла в кабинет.

Я провожу рукой по его пиджаку.

— Надеюсь, я первая, кого ты трахнул на рабочем столе.

Он поворачивается, следуя за мной и положив руки в карманы.

— Первая, — говорит он. — Я уже никогда не смогу смотреть на этот стол как прежде.

Я накидываю пальто.

— Что ж... миссия выполнена.

Алек улыбается.

Я улыбаюсь в ответ.

Еще один звук напоминания заставляет рассмеяться.

— Ладно, ладно. Ты очень занятой человек. Я пойду.

— Мне жаль, — тянется он ко мне. — Второй раунд был бы как никогда кстати.

— Вечером, — обещаю я.

Алек кивает и поправляет себя через брюки с кривой ухмылкой.

Это вызывает новый поток смеха, и я перекидываю сумку через плечо.

— Пока.

— Пока, — говорит он.

— Иди покорять мир.

— Уже, — отвечает он.

Настолько самоуверенно, что я закатываю глаза. Алек и выглядит как завоеватель с проницательным взглядом, в безупречном костюме, с разбросанными бумагами на столе и видом на Манхэттен за спиной.