Отец подруги, или Влюблен без памяти - Виктория Победа

В отличие от меня, Владимир Степанович, кажется, совсем не чувствует утренней осенней прохлады.

Точно ощутив на себе мой пристальный взгляд, мужчина вдруг останавливается и, оторвавшись от своего занятия, неожиданно оборачивается. Наши взгляды на мгновение встречаются, но тотчас опомнившись, я, как ошпаренная, отпрыгиваю от окна, тем самым пряча голову в песок.

Память услужливо напоминает мне о событиях вчерашнего вечера. Фантомные ощущения касаются обветренных губ и по телу прокатывается легкая дрожь.

Мамочки!

Я бессознательно прикладываю пальцы к губам, не веря в то, что все это происходило в реальности и поцелуй вовсе не является плодом моей разыгравшейся фантазии. Вчера мне удалось ускользнуть после случившегося, Богомолов не пытался меня удержать, позволил сбежать.

А я потом еще долго не могла прийти в себя. Вернувшись на кухню, помогла бабушке, при этом практически не проронив ни слова и стыдясь смотреть ей в глаза. Мне все казалось, что стоит нам только встретиться взглядами, как бабуля сразу все поймет. Впрочем, у нее и без того сложилось неправильное впечатление.

Черт.

Я что, правда, его целовала? Я же трезвая была! Ну почти. И как бы мне ни хотелось свалить вину на бабулину фирменную наливку из смородины, а снять с себя ответственность у меня никак не получалось. Даже в собственной голове. Потому что наливка слабенькая, выпила я не много, да и дело вообще не в ней.

Как только мы с бабушкой закончили, я тут же рванула к себе, буквально сгорая от стыда и желая поскорее ото всех спрятаться. Бросилась на кровать и укрылась с головой в наивной надежде провалиться в сон, но ничего не вышло. Полночи ворочалась, одолеваемая противоричивыми мыслями и беспощадным чувством вины, а еще задаваясь вопросом: что мне теперь делать?

Уснула ближе к утру, но даже во сне не получила желанного покоя. Мне снились сны, главным героем которых был не кто иной, как Богомолов. И сны эти были отнюдь не невинные.

Как, скажите, не умереть от стыда в подобных условиях?

Я бесстыдно целовала своего начальника, отца своей единственной подруги! Целовала, наслаждаясь процессом и не желая, чтобы он прекращался, ни наяву ни во сне.

А теперь мне хочется просто провалиться сквозь землю, раствориться в пространстве, чтобы не встречаться с последствиями свой слабости.

Несколько секунд я даже всерьез думаю не выходить из комнаты, но в итоге решаю, что попытки спрятаться проблему не решат. Я, конечно, могу скрываться тут все выходные, но на работу-то выходить в понедельник все равно придется.

Встреча с Богомоловым, увы, неизбежна.

Собравшись с силами, переодеваюсь в свой домашний костюм и иду в ванную.

Прохладная вода и вкус зубной пасты немного успокаивают мое разогнавшееся сердцебиение.

В доме стоит абсолютная тишина, бабушку внутри я не нахожу. Немного помедлив, направляюсь ко входной двери и сунув ноги в тапки, выхожу на крыльцо. Переминаюсь с ноги на ногу, не решаясь ступить за его пределы.

— Да иди уже, — приказываю самой себе вслух.

Преодолеваю две невысокие ступеньки, обхожу дом и лицом к лицу встречаюсь с Богомоловым.

Он словно ждал меня, честное слово.

— Доброе утро, — произношу робко и тут же отвожу взгляд.

— Доброе.

— А где бабушка? — делаю вид, что осматриваюсь, лишь бы на него не смотреть.

— Пошла к какой-то Люде за свежим молоком, если я правильно понял.

— Ясно.

Я по-прежнему на него не смотрю, только боковым зрением улавливаю, как он откладывает топор и направляется ко мне. Хочу сделать шаг, но ноги как будто врастают в землю. Я оказываюсь в его объятиях прежде, чем мозг успевает осознать последствия и хоть как-то среагировать. А может я просто не хочу реагировать и сама себе в этом боюсь признаться? Эта мысль приходит ко мне ровно в тот момент, когда губы Богомолова соединяются с моими и, обреченно выдохнув, я отвечаю на поцелуй. Знаю, что нельзя так, понимаю, что нужно оттолкнуть, сказать, что все это неправильно и нам надо остановиться, но всех доводов совести оказывается недостаточно для того, чтобы прекратить это безумие и подавить это непреодолимое влечение.

И вместо того, чтобы разорвать этот порочный круг, я словно заколдованная встаю на носочки, обхватываю руками его шею и сама углубляю поцелуй. Я же не собиралась больше, я же правда хотела…

Боже, да его я хотела! Его. И поцелуя этого хотела еще тогда, на чертовой кухне.

— Вот теперь точно доброе, — он улыбается, глядя на меня с высоты своего роста, а я ощущаю уже знакомый жар на щеках.

— Вы… зачем вы? — идиотка, нет, серьезно, это все, на что я способна.

— Вы? Кир, ты серьезно будешь продолжать мне выкать?

Я только молча поджимаю губы. У меня в голове все смешалось в бесформенную массу и ни одной ясной мысли нет.

— Потому что захотел, Кир, и потому что хочу.

Он снова тянется к моим губам и я, конечно, позволяю. Ничего не могу с собой поделать, закрываю глаза и растворяюсь в еще одном жадном поцелуе.

— Кхкхм.

Вздрагиваю, когда за моей спиной раздается осторожный кашель. Собираюсь уже отпрянуть от Богомолова, но он, предвидя мои намерения, только сильнее прижимает меня к себе, не позволяя даже на сантиметр сдвинуться.

Глава 41

Честно говоря, я не знаю, можно ли оказаться в более глупой ситуации. Только вчера я убеждала бабушку в ошибочности ее суждений и предварительно сделанных выводов, а уже с утра даю ей повод убедиться в сделанных выводах.

Да что там, это не повод, а самое прямое доказательство ее правоты.

Бабулю и без этого казуса мои оправдания не убедили, а теперь и вовсе не стоит пытаться переубедить.

На несколько секунд во дворе повисает давящая тишина, все это время Владимир Степанович даже не думает выпускать меня из своих объятий, продолжая прижимать к себе прямо на глазах у моей бабушки. И совсем его ничего не смущает.

— Молодые люди, — гробовое молчание прерывает бабуля, а я только бессознательно вжимаю голову в плечи и жмурюсь от волной накатившего стыда, — не хочу отвлекать вас,