Нежеланный брак - Катарина Маура

понять, и я начинаю чувствовать, что, возможно, я действительно не понимаю. Но теперь я начинаю видеть, что недостающие кусочки пазла, которые складывают картину, которую я смог разглядеть, находятся здесь, в этом доме, и она не хочет, чтобы я был рядом с ними.

Глаза ее отца поднимаются, когда мы заходим в столовую, и его суровое выражение лица превращается в вежливую, любезную улыбку, которую он обычно оставляет для меня. Я внимательно его изучаю — седеющие волосы, этот расчетливый взгляд в его глазах и натянутая улыбка, которую он силится удержать на своем лице. Я никогда не думал о нем много — он всегда был проблемой моей бабушки. Я не хотел иметь ничего общего с Фэй или с ним, и вот где была моя главная ошибка.

— Дион, — он приветствует меня сразу, игнорируя свою дочь. — Фэй не говорила мне, что ты присоединишься.

Взгляд, который он бросает на нее, вызывает у меня раздражение, и она сильнее сжимает мою руку, чуть смещаясь, прижимаясь ко мне. Я обвиваю ее рукой и сжимаю челюсть.

— Моя жена не знала, что я присоединюсь, пока она не была готова покинуть дом. Прошу прощения за вторжение. Если вы хотите, чтобы мы ушли, мы можем.

Тело Фэй начинает дрожать, ее взгляд устремлен в пол, и мой гнев нарастает. Как я мог пропустить это? Каждый вопрос, на который она отказывалась отвечать о своем воспитании, тот страх в ее глазах, когда я спрашивал, знает ли ее отец о Эрике, и даже эмоциональные разрушения, которые я обнаружил после своей поездки в Канаду. Есть одна общая черта. Джимми Мэттьюс. Это был единственный человек, которого она видела, кроме нашей домработницы и водителя. Я слишком легко откинул его, забыв, что не каждый отец такой, как мой.

— Нет, конечно, вы можете остаться. Если бы я знал, я бы приготовил более вкусный ужин. Это ведь первый раз, когда Фэй привела тебя домой, — Я киваю, когда Джимми показывает мне мое место, и тяну Фэй за собой. — Иди помоги своей сестре и Абигейл на кухне, и сообщи им, что у нас гость, — его тон тверд. — Я хочу поговорить с Дионом о делах.

Я хмурюсь и не отпускаю руку Фэй.

— Моя жена и пальцем не шевельнет в нашем собственном доме — и я буду проклят, если позволю ей шевельнуть им в твоем, — говорю я ему, прежде чем поднести наши соединенные руки к своим губам, чтобы поцеловать тыльную сторону ее ладони, мой взгляд остается непоколебимым.

Его глаза на мгновение вспыхивают чем-то, что я не могу точно понять — интерес, переплетенный с раздражением, если судить по тому, что я вижу. Фэй садится рядом со мной, а я кладу руку ей на бедро, пока ее отец сразу начинает говорить о своем горнодобывающем бизнесе и дополнительной шахте, в которую он хотел бы инвестировать.

— Возможно, совместное предприятие тебя заинтересует, — говорит он с нетерпением в голосе. — Я знаю, что Виндзоры предпочитают держать все в семье, поэтому решил сначала предложить это вам.

Он говорит так, как будто делает мне одолжение, а на самом деле он просит у меня деньги. Я сильнее сжимаю бедро Фэй и поднимаю взгляд на него.

— Ваша дочь не сказала ни слова с тех пор, как мы вошли. Вы заметили это?

Он моргает, удивленный, а Фэй поворачивается ко мне. Я смотрю на нее, и мое сердце сжимается, когда вижу в ее глазах тревогу, переплетенную с молчаливыми мольбами. Я надеялся, что ошибаюсь, что мое воображение слишком разыгралось, но теперь уже не может быть сомнений. Она испугана.

— Фэй всегда молчит, — говорит ее отец с раздражением в голосе. — Она была воспитана правильно и редко говорит не в тему.

На мгновение мне приходит в голову мысль, что я мог бы раскрошить этот мраморный стол, если прижму его голову к нему, но потом входят мачеха Фэй и ее сестра, и я сдерживаю свои импульсы.

Они обе удивляются, увидев меня здесь, и сразу на их лицах появляются улыбки, когда они приветствуют меня, быстро ставя блюда на стол. Они начинают вести вежливую беседу, интересуясь моей семьей и работой, но все, на чем я могу сосредоточиться, — это моя жена. Ни слова не слетело с ее губ, и никто этого не замечает.

— Фэй, — говорит Джимми наконец, как будто он начинает осознавать мой нарастающий гнев.

Ее спина выпрямляется, и она сдержанно кивает.

— Да, отец? — В ее голосе слышен легкий дрожащий оттенок, который я совершенно не перевариваю.

— Как идут твои занятия на пианино? Я понимаю, что ты была в отъезде несколько дней. Надеюсь, ты не пренебрегаешь работой. Через неделю концерт.

Она на мгновение замирает, то же самое пустое выражение, которое я раньше ненавидел, снова скрывает ее прекрасные синие глаза.

— Тренировки идут хорошо, — отвечает она спокойно. — Я уверена, что концерт пройдет как положено.

Ее отец выглядит довольным, но что-то в этом есть еще. Еще один кусочек головоломки встает на свое место, и мне становится дурно, когда в моей голове звучат ее слова: Мой отец заставил меня учиться с того момента, как узнал о нашем будущем браке. Мне было три.

— Сколько ты зарабатываешь за концерт, дорогая? — шепчу я, глядя на Фэй.

Ее отец напрягается.

— О, я не уверена, — говорит она тихо. — Не так уж и много, на самом деле.

Она смотрит в тарелку, и я начинаю чувствовать себя плохо.

— Ты концертный пианист высшего класса. Каждый концерт должен приносить тебе не меньше ста тысяч, и ты играешь дважды в месяц с тех пор, как мы поженились.

Ее голова резко поднимается, и она смотрит на меня с недоумением.

— Нет, — начинает она говорить, и мою кровь охватывает холод. — Это точно не так много. Я действительно не достаточно хороша для такой суммы.

Я отвожу взгляд от нее и замечаю потрясенное выражение лица Джимми.

— Я так понимаю, ты управляешь деньгами моей жены? — спрашиваю я.

Он неохотно кивает.

— Я пришлю тебе мои банковские реквизиты. Ты переведешь все деньги, которые она заработала с момента нашей свадьбы, на этот счет. Завтра я пришлю независимого аудитора, чтобы он проверил ее доходы.

— Я уверен, что это не обязательно, — начинает он говорить, его взгляд устремлен на дочь. — Так ведь, Фэй?

Она начинает дрожать, и я обвиваю ее рукой.

— Как ты сказал, моя жена редко говорит не в тему. Ее не учили ослушаться мужа.

Но она научится, рано или поздно. Она научится, что может