Нежеланный брак - Катарина Маура

— Мне, наверное, пора, — говорит Дион, поворачиваясь ко мне и полностью игнорируя девушек.

Он даже не дает им возможности поздороваться со мной, когда наклоняется, его губы находят мои. Он не торопится целовать меня, игнорируя хихиканье, заполняющее наш коридор, и я не могу не поддаться его требованиям. Мои руки находят путь к его волосам, почти непроизвольно, и он вздыхает, его лоб опускается на мой.

— Веди себя хорошо, пока меня нет, ладно?

Я киваю и поднимаюсь на цыпочки, прижимая еще один быстрый, целомудренный поцелуй к его губам, прежде чем отстраниться.

— Всегда, — обещаю я.

Дион с неохотой отступает и берет свой чемодан. Он бросает на девочек предостерегающий взгляд, полный смысла, и выходит из комнаты. В дверях он останавливается и смотрит на меня.

— Увидимся через два дня, ангел. Ни пуха ни пера на твоем концерте, хорошо?

Я киваю, и дверь закрывается за ним. Это всего лишь два дня, но я уже скучаю по нему. Я осознаю, насколько это смешно, но ничего не могу с собой поделать.

— Вот это поворот, — говорит Сиерра, ее руки обвиваются вокруг моих, когда она тянет меня обратно в дом.

— И не говори, — говорит Валентина, тихо смеясь. — Дион просто очарован.

Рейвен кивает.

— Я же говорила тебе, а ты мне не верила.

Я настолько смущена, что не знаю, что ответить на их поддразнивания. Очарован… Я не уверена, так ли это, но у меня достаточно веры в нас, чтобы знать, что между нами определенно есть что-то сейчас, чего никто из нас не ожидал.

— Я думала, ты шутишь, когда говорила, что этот дом — шедевр, — говорит Валентина, ее плечо касается плеча Рейвен.

Сиерра резко останавливается в гостиной, ее глаза останавливаются на рояле. Она выглядит потрясенной, и я кладу руку на ее плечо, чтобы успокоить.

— Ты в порядке? — спрашиваю я с беспокойством.

Она поворачивается, чтобы посмотреть на меня, с широко открытыми глазами.

— Фэй, — говорит она, ее голос дрожит. — Расскажи мне, как этот рояль оказался в твоей гостиной.

— Я… ну, твоя бабушка велела доставить его, когда я занималась обустройством дома. Она сказала мне, что это одно из самых любимых владений Диона, поэтому я отреставрировала его для него и поставила в гостиной. Я знаю, что оно его, но я единственная, кто действительно им пользуется.

Сиерра смотрит на меня, с намеком на замешательство в ее взгляде.

— Дион позволяет тебе прикасаться к нему? — спрашивает она, ее голос дрожит.

Я хмурюсь, пытаясь понять ее тон.

— Конечно, — бормочу я в замешательстве. — Я же пианистка, — добавляю я глупо, слегка обидевшись.

— Дион… он когда-нибудь говорил тебе что-нибудь об этом? — спрашивает Сиерра мягким голосом. — О рояле или даже просто о его звуке?

Я хмурюсь от ее странного вопроса. Он действительно сказал что-то, что засело у меня в голове в первый раз, когда он услышал, как я играю, но я не уверена, что это уместно повторять.

— Он однажды сказал что-то вроде того, что скоро будет ассоциировать его звук со мной. Почему ты спрашиваешь? Что-то не так?

— Фэй, — говорит Валентина мягким голосом. — Этот рояль был сделан для Тары Виндзор. Хотя она и завещала его Диону, есть причина, по которой он позволил ему прийти в негодность. Он не может выносить звук этого рояля, не думая о своей матери, и именно этот рояль, единственное время, когда Дион может даже смотреть на него, — это когда он пьян. Он никогда не мог отпустить своих родителей, и он никогда по-настоящему не горевал о них. Вместо этого он всегда избегал любого упоминания о них. Если он наконец-то возвращает частичку их в свою жизнь, то это очень хороший знак.

Что? Страх поселяется в глубине моего желудка, когда я вижу рояль в ином свете, и мое сердце болезненно сжимается. Неужели я неосознанно заставляла Диона смотреть на что-то, что причиняет ему боль, что-то, что он хотел скрыть и забыть? Почему он позволил мне?

Сиерра осторожно касается золотого логотипа Виндзор на рояле, и Рейвен подходит к ней, ее рука обвивается вокруг ее лучшей подруги.

— Я должна была рассказать тебе о рояле, — говорит Рейвен Сиерре. — Я видела его в прошлый раз, но не связала все воедино.

Сиерра качает головой и поворачивается, чтобы посмотреть на меня.

— Тот факт, что оно здесь, что Дион позволяет тебе играть на нем без малейшего намека на протест… ты понятия не имеешь, как много это значит для всех нас, Фэй, — говорит Сиерра. — Ты, возможно, не осознаешь этого, но ты делаешь то, что никто из нас не мог сделать. Ты помогаешь ему двигаться дальше.

Я вспоминаю испуганный взгляд в его глазах в первые несколько раз, когда он слышал, как я играю, и то, как он отвлекал меня от этого, прикасаясь ко мне. В наши дни он, кажется, доволен тем, что может откинуться назад и наблюдать за моей игрой, но так было не всегда. Я просто не распознала его поведение таким, каким оно было на самом деле.

— Я причиняла ему боль? — спрашиваю я, мой голос дрожит.

Когда я спросила его, почему он так напился на прошлой неделе, он не ответил мне, но теперь это имеет смысл. Должно быть, его убило искать фотографии своих родителей, просто чтобы найти одну фотографию моей мамы для меня. Это того стоило, сказал он, когда увидел мою улыбку. В то время я не понимала, чего ему стоило вернуть мне эти воспоминания.

— Нет, — говорит Рейвен. — Ты исцеляешь его. — Она улыбается мне с такой искренней благодарностью, что я немного расслабляюсь. — Дион не будет говорить об этом, но поверь мне, когда я говорю, что это огромный шаг вперед для него.

Рейвен берет Сиерру за руку и осторожно ведет ее к дивану, ее взгляд падает на старые фотоальбомы, которые я разбросала повсюду. Они обе улыбаются, но это не совсем достигает их глаз. Сиерра берет одну из моих любимых фотографий, ту, где мы с Дионом в детстве, и прижимает ее к груди на мгновение.

— Ты понятия не имеешь, что ты для него сделала, правда? Человек, который открыл дверь сегодня, был братом, которого я думала, что потеряла, и ты вернула его мне, нам. Я обязана тебе всем, и ты даже не осознаешь этого.

Я качаю головой, присоединяясь к девушкам на диване.

— Что бы вы ни думали, что я сделала для него, я могу заверить вас, что он сделал для меня больше, — говорю я ей мягким голосом.

Она