Воронка второго шанса - Анна Михайлова

— Да не готовит он меня никуда! Сама посуди, какой из меня волхв? И сам Драгомир молодой еще, чтобы помирать. Просто дар мой вот такой. Он учит меня им управлять.

— Чудно, право слово, — изумленно покачала Лина головой.

— Не выдавай меня только. Иначе мне влетит, сама знаешь как.

— А ты покажешь, что еще умеешь?

— Не умею я еще ничего толком. Учусь пока. Запомни, Лина — никому не слова, — девушка с силой сжала ладонь рыженькой.

— Все-все, молчу, как крада.

— Кто?

— Не кто, а что. Костер погребальный так называют.

— Пусть так. Главное — молчи.

— Поняла. Лучше на кухню сбегаю, съестным разживусь. Не испугаешься одна тут побыть?

— Кого? Бабайки из-под лавки? — рассмеялась Лера, — сходи, а то желудок волком воет.

— Жди, я мигом. Только засов закрой. Я тебе постучу условно: два потом три. Идет?

Резвой белкой метнулась девочка, вернувшись с завернутым в полотенце пирогом и кувшином напитка.

— Токмо кружек нет, — извинилась доставщица.

— Еда — главное. Садись быстрее

Достав засапожный кинжал, Лина аккуратно разрезала сладкий пирог. В комнате наступила тишина, обе активно работали челюстями, не до разговоров было. Утолив первый голод, Лера с любопытством повертела головой. Горница просторная. Как везде — печь, стол, лавки. Из комнаты еще двери идут, сейчас закрытые. Украшена красиво, мебель добротная.

— А чьи это комнаты? Хозяин нас тут не застукает?

— Так это командира хоромы, — пояснила девочка, — Яра тут жила, когда к нам приехала.

Вот как? «Приехала» — это значит попала сюда из нашего с ней мира.

— И как? Не боялась она?

— Яра? Боялась? — рассмеялась ученица, — это ее весь Миргород боялся, когда она в город выходить начала.

Оно и понятно. Если уж от учениц самые отпетые в городе драчуны шарахаются, то командиру рысей сам черт не брат.

— Здорово. Я бы тоже хотела… как она…

— Мы все хотим, как она. Да только одна она такая. И не повторить совсем. А мне командир жизнь спасла. Если бы не она, я бы на улице пропала.

— Ты беспризорничала?

— Ага. На улице оказалась, пришлось по-всякому крутиться, чтоб с голоду не помереть. Она меня и брать-то на отборе не хотела. Я ж совсем мелкая была, тщедушная. Так я ей в ноги бросилась, умоляла, всеми Богами заклинала, что все делать буду. Лишь бы на улицу не возвращаться. И не воровать по сумам и карманам.

Лера с удивлением посмотрела на девушку. Она была чуть выше, более мускулистая, но все одно — изящная, как кипарис. Яркие рыжие волосы заплетены в косу. Сейчас эта роскошь толщиной в мужскую руку вольготно перекинута через грудь. Огромные зеленые глаза, мелкие брызги веснушек и веселый, улыбающийся рот. В их паре княжна была заводилой, но теперь стало понятно, что рыженькая всего лишь немногословная. Учитывая, через что пройти пришлось, мямлей ее точно не назвать.

— Как вы все интересно живете, — задумчиво произнесла Лера.

— Как все, ничего такого. Ну что, пойдем? — девочка выжидающе посмотрела.

— Давай. Я наелась.

— И я. Надевай шапку и пойдем. Ох, и волосы у тебя, подруга. Такие странноявленные.

— Страшные что ли?

— Необыкновенные. Никогда таких не видала, — в зеленых глазах горело восхищение.

— Ты на свои посмотри! — хохотнула Лера.

— А что я? Рыжа она и есть рыжа. А твои… и слова не подберу. Будто серебро играет.

— Мышиный он. Не зря меня Драгомир так называет, — голос едва дрогнул при его имени, но девочка ничего не заметила, закутываясь в плащ.

— Не бери в голову, никому он доброго слова не скажет. Как есть ледник.

«Ох, знала бы ты каким этот ледник горячим может быть!» Щеки мгновенно вспыхнули от воспоминаний о его поцелуях.

Рыжуля ничего не заметила. Расправив темно-зеленый плащ на плечах, Лина, подхватив подругу за руку, вывела ее за дверь. Перед уходом Лера щелкнула пальцами, гася свечи. Кругом дерево, нельзя огонь без присмотра оставлять. Девочка удивленно прицокнула языком, но ничего не сказала.

Уверенно повела переходами да галереями. На них особо внимания не обращали, мало ли куда рысь с неизвестным отроком спешит. Чужие все одно здесь не шастают, раз стража пропустила. Неприметная дверца, в которую нырнули обе девушки, вывела их на крохотный балкончик. Деревянный, как все здесь, и ажурный, словно кружево из дерева плел неизвестный мастер.

Обе присели на пол, с любопытством оглядывая двор. Главное, как на ладони было видно широкое парадное крыльцо, столбы и перила которого украшали фигурки сказочных животных.

— А долго ждать? — шепотом спросила Лера, накидывая край своего плаща на девочку. Ее-то вещь с мехом, на порядок теплее будет.

— Думаю — нет. Я время верно рассчитала. Как только крики горожан услышим — значит дружина едет. Недолго осталось. Но сначала народ на крыльце соберется. Те, кто встречать будет.

— А кто будет?

— Знамо дело: княгиня с дочерьми — это семья. Яра с сыном — князь ее тоже частью семьи считает. Драгомир опять же, как волхв из Верховных. Бояре знатные, кого княгиня допустит. Она же ух, какая строгая.

— Знаю. Довелось познакомиться.

— Правда что ль? — девочка повернула любопытное личико, — судя по глазам не особливо понравилась встреча?

— А должна была? У меня от нее мурашки бегали и руки тряслись.

— Это да, умеет матушка князя страху нагнать. Перед ней и бояре длиннобородые, как холопы трясутся. О вон, смотри собираются!

Во все глаза таращилась Лера на собирающуюся толпу. Княгиня Дивляна сияла в расшитом золотом парчовом платье, с оплечьем, украшенным жемчугом и бирюзой. На голове венец в каменьях, очелье — знамо дело, в жемчугах. Так еще и вдоль висков жемчужные нитки спускаются. На плечи покатые небрежно соболиная шуба наброшена. Шуба нараспах, чтоб красоту платья не скрывать мехами.

Девицы, дочери ее, скромнее стоят. Венцы девичьи, невысокие, с хрусталем. Косы расшитыми лентами и камнями изукрашены, платья — парча и бархат. Едва только матушка отвлеклась, как Смиренка балкончику приветственный знак ладонью сделала. Да только ее сестра тотчас одернула. Росту они были одинакового, только у старшенькой лицо было круглым как блин, щечки пухлые и глазки махонькие.