Сделка - Дарья Белова

— Т-ш-ш, — шипит, царапая щетиной мою грудь.

Браслет бренчит, когда возвожу руку и провожу ею по растрепанным волосам.

Поцелуй сводит с ума. Такой поцелуй ощущается последним, и страх затмевает, как густой, непроглядный дым.

Громкая и внезапная музыка с телефона Эдера рушит все.

Примороженными пальцами цепляюсь за футболку Алекса. Если он не отцепит их, я просто проткну дорогую ткань.

Грудь ломится от бесконечного пульса. Он так и бьет по печатной машинке: нет, нет, нет.

Откуда только взялось это ощущение? Кольцевая гонка вдруг имеет… Обрыв трассы. Опасно, губительно.

— Не отвечай. Перезвонят потом.

Звонок заканчивается и начинается еще громче.

— Наверное, что-то важное.

Алекс поднимается, садится на кровать и под гипнозом смотрит на шесть ненавистных мне букв, которые складываются во вполне себе безобидное имя — Серена.

Моя ладонь, лежащая на его плече, падает, скользнув по напряженным, как застывший бетон, бицепсам.

Слышу немецкую речь и не понимаю ни слова. На лице Алекса застыло непонимание, переходящее то в ужас, то в ярость.

Мне смертельно пусто внутри.

Встаю с кровати и отхожу к окну. Город полностью погрузился в огни. Светло, как днем. Но небо давит своей чернотой.

— Марта, — обращается сконфуженно.

Слегка поворачиваю голову. Жаль, что льва Алекс мне так и не выиграл.

— Я должен отойти, — говорит неуверенно.

— К ней? — мой голос звучит ровно. Грубо.

— Да.

Нервный, обиженный смешок срывается с губ. Хорошо, что не слезы. Они запредельно близко, и горло сужается, перекрывая вдох.

— Не удивлена, Алекс. Но удивлена, как еще вы не послали всех, чтобы, наконец, уже быть вместе. Ты же обезумел с того, что ее нельзя.

— Прекрати. Ты сейчас перегибаешь, а я не готов выяснять отношения накануне гонки. Я спокойствия хочу, тишины, — на последней фразе тон Алекса черствеет.

— Спокойствия? — облизываю губы. Кровь воспламеняется. — Так иди к своему спокойствию. Наверняка ее муж сейчас пьет в каком-нибудь баре, чтобы вы вдвоем могли просто побыть вместе, да?

— Я думал, ты приехала меня поддержать, а не вываливать свои обиды и липовые предположения.

Эдер делает шаг вперед, отвечаю тем же.

Мы же целовались только что, шептались. Моя кожа продолжает тлеть от трения с его кожей. Я напитана его запахом, своими надеждами, пробита своей любовью к нему.

— Я поддерживала тебя все это время, — сцепив зубы, цежу.

— Особенно последние гонки.

Резко выдыхаю. Череп раскраивает по шву от давления внутри головы. Жарит, душит.

— Какой же ты эгоистичный говнюк, Алекс Эдер!

— Я-то?

— Если бы ты только попросил меня остаться, позвонил, спросил как я, позвал. Я, как дура, ждала крошечное сообщение от тебя. Ждала твои слова, что нужна тебе! Не поверишь, душу бы оставила, продала, только чтобы с тобой рядом оказаться.

Он смотрит на меня с раздражением. Как и всегда.

— Просто вали к ней. Ва-ли!

— Марта, она не чужой мне человек, пойми.

— Да-да, я уже слышала. А я шантажистка, которая чуть не разрушила твою карьеру.

— Не говори так! — перекрикивает. — Все это недоразумение.

Пальцы его рук зарываются в волосы и оттягивают пряди. Он дышит нервно, часто.

— Тогда не ходи к ней, — смягчаюсь, приближаюсь на какое-то мизерное расстояние. Ладони на грудную клетку кладу и в глаза заглядываю. Темные, как морское дно. — Останься со мной.

— Ей нужна сейчас помощь. Она одна.

— И ты ее любишь, — с сарказмом и ядовитым смехом заканчиваю то, на что у него не хватило смелости.

— Хватит! — вскипает.

Пелена из ненавистных мне слез застилает. Эдер смотрит вопиюще гневно. Дай ему волю, придушит.

— Вот именно — хватит.

— Я приду, и мы поговорим.

Медленно качаю головой. Как-то зябко становится, и я обхватываю себя руками, стискивая предплечья.

— Если ты переступишь порог этого номера, я… Улечу, Алекс, — живот сводит от страха. Боюсь, что он и правда уйдет.

А он смеется ровно так, как и я: ядовито, каждый его вдох наполнен гневной издевкой. Все его тело напоминает плотный, непрошибаемый кусок сухой земли.

— Да, ты привыкла сбегать, когда что-то не по-твоему, и шантажировать.

Повисает пауза. Короткая, но отбрасывающая нас за секунду в разные части света.

— Ничего не меняется. И не поменяется, — отвернувшись полубоком и опустив голову, говорит. Себе? Мне? Нам обоим?

— Я уеду, Алекс.

Услышь, наконец!

Когда он целовал меня у окна, я было решила, что вот она — надежда! Полюбит, обязательно полюбит. Ведь сейчас Алекс здесь, рядом. Оставил свою Серену и пошел за мной.

Но ловлю его взгляд на себе, который опускает все мои внутренности. Кровь стынет. А потом дверь захлопывается. Я остаюсь посередине огромного люкса одна.

Глава 46

Алекс

Подхожу к номеру Серены, заведенный до предела. Дурно. Дергаюсь, когда заношу руку, чтобы постучаться. В грудине нарастает жжение.

— Алекс, — Серена бросается ко мне, стоило ей открыть дверь.

Руки, приваренные по швам, отрываются с кровью, и я обнимаю. Она плачет навзрыд.

Вынуждаю посмотреть на меня, обхватив подбородок. Левый уголок губы с ссадиной, чуть ниже трещина. На щеке яркий след. В глазах заморожена паника.

— Он меня ударил, — после истерики ее голос с придыханием, без какого-либо намека. Говорить тяжело.

В челюсти слышу хруст оттого, как сильно я сжимал их. В глазах Серены крупные слезинки. Они скатываются по щекам, и я вытираю их пальцами.

Внутри ощущение холода и тяжесть вдоль позвоночника.

— Что произошло? — спрашиваю, заходя вместе с Сереной в номер.

Вещи разбросаны, пахнет затхлостью, и из ванной комнаты доносится льющаяся из крана вода.

— Мы вернулись с прогулки, и Лео как сошел с ума. Сыпал обвинениями, угрозами. Кричал, ругался так, что думала сбежать. Я испугалась. В ушах до сих пор стоит его голос. А потом… — Серена касается ладонью своей щеки, — ударил.

Сажусь на кровать и обхватываю голову руками. Взгляд пронизывает ковер передо мной.

Слабость разливается в ногах, но я не имею на нее ни прав, ни времени. Колотит, и кожу натягивает и трескает.

— Ты знаешь, куда он ушел?

Серена отрицательно качает головой. Два больших горных озера кажутся мне еще больше, еще печальнее. Единственный раз, когда я