Замерзшие лилии - Ольга Сандул

Аппетита не было, а когда началась та ссора между Люциусом и Севиром, я затаила дыхание. Теперь было можно смотреть на магистра, поскольку все  в столовой без исключения наблюдали за противостоянием двух мужчин. Севир… я всегда знала, что он благороден, но не думала, что настолько…бросив все, пойти на перекор Таурусу и уйти, несмотря на гнев в глазах Люциуса.

            Ночью Кассий хотел обсудить со мной то, что случилось, но я не  смогла. Даже имя Севира боялась произнести вслух, потому что не знала, как разговаривать о нем и выглядеть при этом равнодушной.  Все годы жизни в этой стране, когда я исполняла определенную роль, почему-то не помогали.

          Спала плохо, постоянно просыпалась, понимая, что вновь и вновь вижу Севира во сне. Но это не были приятные воспоминания, напротив: какие-то тени, окружавшие его и меня, пропасть между нами, которая не давала соединить даже руки.

           Встала раньше обычного времени и собралась, пользуясь тем, что Кассий еще спал. Супруг, словно чувствуя мое состояние, заглядывал в глаза и постоянно интересовался, все ли у меня в порядке. А я ощущала  себя еще больше виноватой перед ним, поскольку переживала из-за человека, которого Кассий считал своим врагом.

           Первая половина дня прошла, словно в тумане: я не принимала участие в обсуждении вчерашней ссоры Севира и Люциуса, углубившись в шитье. На все вопросы отвечала рассеянно, объясняя, что нужно быстрее закончить очередную вещь. Несколько раз отмечала на себе странные взгляды госпожи Инносентии, но не придала им значения. После обеда она обратилась ко мне, сказав, чтобы я следовала за ней.

  Многочисленные галереи и переходы вели в ту часть здания, где располагался кабинет, в котором заседали члены Совета. Я испугалась, потому что на мои вопросы женщина не отвечала, а лишь просила поторапливаться.

- Что происходит? – В очередной раз настойчиво пыталась выяснить у нее.

           Она резко остановилась, оглянулась вокруг и, убедившись, что рядом никого нет, тихо зашептала:

- Если тебя будут спрашивать, где ты была, отвечай, что на складе тканей. Мы вместе пересчитывали с тобой необходимый материал для новой одежды.

- А на самом деле?

         Инносентия вздохнула и еще более тихим голосом произнесла:

- Магистр Севир попросил, чтобы ты сняла у него мерки и сшила новую рубашку и брюки.

          Краски схлынули с лица, но женщина восприняла это по-своему:

- Не бойся: он очень благородный человек, намного лучше  остальных, - она запнулась, а в ее глазах промелькнула едва различимая боль. – Дело в том, что магистрам запрещено общаться с Вами, но ему отказать в просьбе я не могу.

- Он помог Вам? – Видимо, Севир проявил чудеса изобретательности, чтобы заставить эту женщину привести меня в обход всех правил.

- Да, - она кивнула, - но это исключительно между нами, поняла?

               Инносентия вновь стала той грозной дамой, что грозилась осматривать нас в присутствии рыцарей, поэтому более я не задавала вопросов. Сердце было наполнено предвкушением будущей встречи, и я шла как можно быстрее, жалея, что не могу сорваться на бег.

           Заходить со мной в кабинет магистра женщина не стала. Лишь удивилась, что в коридоре нет никого из рыцарей, которые обычно дежурят здесь в случае необходимости. Предупредила, что вернется через час, и я кивнула. Постучалась, стремясь унять волнение в груди, и вошла, услышав голос мужчины.

             Пару минут стояла, облокотившись  спиной о дверь, и смотрела на Севира. Не могла оторваться, позволяя себе полюбоваться им. Он был еще более усталым, чем накануне. Волосы лежали в беспорядке, а лоб был нахмурен, отчего мне хотелось прикоснуться к  его коже, чтобы разгладить морщины. Но я не могла. Сейчас, глядя на мужчину, я понимала, что передо мной находился не тот  любящий, страстный человек, с которым я провела ночь. Нет, это был непоколебимый и уверенный в себе магистр Севир с ледяным взглядом в глазах.

              Вздохнула, понимая, что зря размечталась, полагая, будто мужчина бросится ко мне, едва увидев. Поэтому оказалась не готова к вопросу, который он задал мне тоном, далеким от  того спокойного состояния, что сейчас демонстрировалось.

- Почему ты вышла замуж?

- Таурус приказал, - смотрела на него прямо, надеясь, что он поверит моим словам.

           Странная гримаса отобразилась на лице Севира:

- Приказал?

- Да, сказал, что если я не выберу себе мужа, он сделает это сам.

         Мужчина облокотился об письменный стол и, помолчав с минуту, глухо спросил:

- Ты была с ним?

- Это так важно для тебя сейчас?

          Он вскинул на меня взгляд, в котором больше не было ледяного бесчувствия. Тоска, боль, ревность, и Севир даже не пытался это скрыть.

- Я пытаюсь понять, моя ли ты до сих пор?

             Облегчение и радость охватили меня, и я, улыбнувшись, тихо прошептала:

-Твоя.

            Когда-то давно в детстве мне рассказывали о том, как с гор сходит гигантская волна снега, сметая  и разрушая все на своем пути. Стремительно, не давая людям опомниться и глотнуть воздуха.

         Севир напомнил мне об этом, когда в долю секунды оказался рядом и стал лихорадочно целовать, прижимая меня к себе. Я целовала в ответ также: страстно, неистово, пытаясь насытиться им за все время разлуки. Выплескивая боль, страх, все сомнения и преграды, которые нас разделяли. В перерывах между поцелуями смогла прошептать, что никогда не была с Кассием, и кажется, этим окончательно подтолкнула Севира к безумству.

          Не знаю, как мы перемещались по его кабинету, потому что не могли разжать объятия и прекратить целоваться. Просто в какой-то момент я оказалась сидящей на письменном столе, поверх огромного количества бумаг, ощущая, как руки мужчины пробираются под юбку платья, пока он, словно одержимый, не может оторваться от кожи на шее и груди. Шорох одежды, частое дыхание  и шепот о том, как сильно он хочет забыться во мне…Как я могу отказать ему в том, чего так отчаянно желаю сама?

          Не помню, в какой момент сознание отключилось, и я позабыла, что мы находимся в миссии Ордена, где в любой момент кто-то может войти в кабинет. Как запретила думать о том, что сейчас мы оба нарушаем клятвы и обеты, данные перед лицом Омада.

             Толчок, за ним еще один и еще: мощный, глубокий, горячий. Я цепляюсь за широкие плечи, сидя на столе, собирая губами капельки пота на лице, и шепчу Севиру о том, как сильно люблю его. Одного